Кирилл Кащеев: Ведьмино наследство

Деревянная швабра шарахнула по пылающей алым огнем каменной стеле, заставляя красотку отпрянуть в сторону. Взлетела снова… Телеведущая метнулась за стелу. На глазах у задыхающихся от хохота зрителей элегантная красавица скакала на высоченных каблуках по каменному кругу, спасаясь от вооруженной деревяшкой полненькой девчонки.

А Ирке виделось другое. Толстая жаба прыгала вокруг каменной стелы, а за ней, рассыпая вокруг себя зелень колдовских искр, неслась разъяренная ведьма с сияющим белым огнем молотом в руках. И там, где молот врезался в круг, бессильно гасло зловещее алое свечение камней, оставляя после себя лишь темные мертвые пятна. У Ирки на глазах пятна покрывались сетью трещин, камень начинал крошится, осыпаться… А молот лупил все ближе и ближе к мечущейся вокруг стелы жабе.

– Помогите! Волки! Соколы! – отчаянно заверещала «невеста».

– Уж извините, ваше лупатое царское высочество, – вытирая выступившие от смеха слезы, простонал майор. – В бабские разборки не вмешиваемся.

– Мамки-няньки! Гример! Продюсер! Ну хоть кто-нибудь! – Деревянная швабра съездила блондинку по плечу. Шелковый рукав задымился, по нему расползлось горелое темное пятно, словно на ткань поставили раскаленный утюг, остро запахло паленым. На открывшейся белой коже плеча наливался красным широкий ожог.

– Ага! – Торжествующая Танька с силой ткнула перекладиной швабры в блондинку, прижимая ее спиной к стеле.

От толчка та выпустила сумочку. Замочек открылся… На камень выпал крохотный дамский пистолетик.

– Ось хто стриляв!.. – протянул дядька Мыкола. – А хоть ты и жаба, упеку я тебя, краля, прям як людыну! За незаконное хранение оружия, нападение на сотрудника милиции, нанесение важких телесных… – Он начал загибать пальцы.

– Провоцирование межнациональных конфликтов! – быстро вставил майор.

Дядька Мыкола покосился на него неодобрительно:

– Молодый ще, вовкулаче, мэнэ вчить, але ж хай будэ до кучи! – И он загнул еще один палец. – Шо, краля, посыдышь трохи, лет так десять, га?

Царевна-лягушка раздула горло и издала квакающий вопль:

– Хозяин! Хозяин! Хозяин!

– Кто?!! – чуть не падая со своей швабры, вскрикнула Ирка.

Изумленная Танька остановилась, так и замерев с деревяшкой в руках.

Язык лилового пламени ударил из древних камней. Посреди него затрепетала тень. Сгустилась. Гибкая мужская фигура в плаще из тьмы шагнула вперед. Из-под клубящегося мрака капюшона мрачным красным огнем сверкнули змеиные глаза с узкой щелью вертикального зрачка. Коротко и остро блеснул перстень с кровавым рубином.

Поляна наполнилась тихим зловещим шипением. Ирка глянула вниз. Травы не было видно. Вместо нее поляну сплошным ковром покрывали блестящие, извивающиеся змеиные тела. Змеи струились, обтекая ноги замерших в неподвижности оборотней. Сплетались в клубки вокруг спящего Богдана и застывшего у него на груди кота. Вставали на хвосты, трепеща язычками прямо в лицо дядьке Мыколе. Змея извивалась на перекрестье Танькиной швабры. Змеи заползали на каменные кольца, глуша своими телами их оранжевое свечение. Две толстые гадюки свешивались со стел центрального алтаря, на котором, прижимаясь друг к другу, словно испуганные дети, сидели недавние соперники.

– Говорили мне родители, что эта история добром не кончится, – простонал Рудый.

– Старших надо было слушаться, а не за жабами бегать, – уныло ответил сокол.

– Хозяин! – Блондинка, теряя босоножки, бросилась к фигуре в темном плаще. – Не гневайся на меня, хозяин! Опять не получилось! – Царевна коротко всхлипнула и ткнула пальцем в парящую в воздухе Ирку. – Это все она, она!

– Ну почему же, на этот раз ты справилась. – Мрак под капюшоном благосклонно кивнул, узкие зрачки загорелись торжеством. – Лучше было б, конечно, если б вы сами истребили друг друга, Симаргловы выкормыши! – крикнул он окруженным оборотням. – Но и так тоже неплохо! Что, попались, птенчики-щеночки? Всех под алтарь закатаю! Будет жертвоприношение! Только не Симарглу! Не тебе, ушедший бог! – проорал он и удовлетворенно добавил: – Мне. А ее, последнюю и единственную твою надежду!.. – Он резко простер руку, указывая на зависшую в воздухе Ирку. – На цепь, в намордник!.. В будку!! На всю оставшуюся жизнь!!!

Сплетенная из мрака толстая плеть выстрелила из его руки, захлестнула напрасно старавшуюся увернуться Ирку. Девчонку с силой швырнуло на землю. Она почувствовала, как корчится, изменяется под опутывающими прикосновениями плети. Тонкие собачьи лапы взметнулись из предплечий человеческого тела. Острые когти вспороли кожу кроссовок изнутри. Голову охватил обруч невыносимой боли. Ведьма закричала, но даже ее собственный крик не мог заглушить скрежета черепных костей, выпускающих на волю мягкие собачьи уши.