Дмитрий Емец: Ошибка грифона

– Я думала, будет страшнее! – сказала Бэтла.

Первая из трещин, дважды изменив направление, скачком добралась до ребер. Здесь валькирия сонного копья впервые испытала боль. Бэтла схватилась за грудь рукой, и серые трещины переселились к ней на пальцы. Пальцы осыпались, превратившись в белый прах.

Гелата рванулась к ней, но Бэтла движением уцелевшей руки запретила ей приближаться.

– Слишком поздно: доходит до сердца. Пора, кажется, начинать волноваться… Копье… мое… возьми! – прошептала Бэтла.

А еще через секунду она умерла, и почти одновременно с ней захлебнулась кровью Хола. Ирка с трибун ничего этого не видела: мешали сомкнутые щиты. О смерти валькирий она узнала по двум светлым птицам, взмывшим в небо.

Прасковья закричала. Валькирию сонного копья она успела полюбить. Рванувшись вперед, бывшая наследница мрака изо всех сил метнула копье с ледяной башни. Пролетев над головами валькирий, оно неуклюже шлепнулось на лед. Кнор, взбегавший на плечи громадному Торпу, чтобы пустить сверху стрелу, расхохотался, глядя на этот беспомощный бросок. Уже целясь из лука, он ощутил непонятную тревогу и – обернулся. Мгновение спустя трамвайный рельс, прилетевший со стороны Большой Академической, ударил его в лоб. Причем рельс, в отличие от копья, летел очень прямо, прямо-таки с ледяным звоном.

Багров с тревогой поглядывал на копье Мамзелькиной, которое исчезало всякий раз, как кто-то погибал, и почти сразу появлялось на прежнем месте.

– Ай-ай, некромаг! Все нервишки, нервишки! – пропела Аида Плаховна, щелкая по брезенту ногтем. Коса благодарно звякнула, откликаясь редкой ласке. – Вот всегда так: чем лучше оружие, тем меньше с ним удается повоевать. Надеется кто-нибудь на свой артефактный меч, лелеет его, пылинки сдувает, а тут его убивают, понимаешь, каким-нибудь булыжником… А все почему? Выделился! Не надо в бою выделяться. Чем меньше выделился, тем дольше прожил.

Брунгильда, дрожавшая за щитами, случайно увидела щеку мертвой Холы, по которой, застывая, ползла слеза. Это была короткая, мгновенная такая картинка – точно фотоснимок. Что-то перемкнуло в Брунгильде. Она внезапно услышала чей-то крик. Хаара и Ильга, стоявшие перед ней, вдруг разлетелись в разные стороны, точно в них врезался таран. А еще спустя секунду Брунгильда поняла, что кричит она. Это ее рот сведен в крике!

С каменным копьем в руке она бросилась навстречу Ловусу и Аспурку. Ловус атаковал ее совней, однако Брунгильда, не задумываясь о технике, смела его совню точно досаждающую ей спичку. Отскочивший наконечник совни еще не коснулся льда, а копье Брунгильды уже проломило щит Ловуса, застряв в нем. Страж поспешно отбросил его, оставив щит болтаться на копье, и предоставил Брунгильду Аспурку, сам поджидая мгновения, когда можно будет метнуть последнюю оставшуюся у него сулицу.

Широкими движениями совни Аспурк плотно атаковал Брунгильду, и той пришлось бы нелегко, если бы Малара, Фулона и Хаара не поспешили к ней на помощь. Аспурк и Ловус благоразумно отступили, на Брунгильду же с ревом набросился Гур и, подкатившись под ее щит с двумя похожими на кастеты ножами, смел ее с ног, однако раны нанести не успел, поскольку сам проехал вперед по скользкому льду. Ильга, схватив Брунгильду за плечо, оттащила ее к остальным валькириям, попутно сдернув с ее копья застрявший щит.

Малара, сбоку бросившись на стремительно вращающегося Юма, вонзила ему в грудь свое копье. Однако выдернуть копье она не успела. Уже ощущая смертельность раны, Юм отбросил щит и, сам насаживаясь на ее копье, глубоко погрузил меч ей в бок. Малара покачнулась, вцепившись Юму в плечо. Ее ослабевшая рука выпустила древко. Рука Юма, державшая меч, разжалась почти в тот же миг. Малара и он невольно обнялись как близкие друзья. Каждый, чтобы не упасть, вцеплялся в другого. Малара, чтобы устоять, наваливалась на него. Страж поддерживал ее, чтобы не упасть самому. Малара и ее противник стали союзниками. Не упасть. Устоять. Силы оставляли их. Наконец валькирия виновато улыбнулась и опустилась на одно колено, потянув стража вниз. Теперь и Юм не устоял и тоже опустился на колено. Малара опустилась на второе колено. И страж опустился на второе. Теперь они стояли уже на коленях.

Наконец Малара закрыла глаза, выпустила шею стража и медленно, осторожно, точно укладываясь спать на жесткую постель, прилегла на лед. Ее лицо – часто жесткое, резкое при жизни – теперь было смягчено, точно она видела приятный сон. Юм еще мгновение простоял на коленях, после чего повалился вперед и повис, уперевшись в лед древком торчавшего в нем копья.