Коллин Хоук: Обещание тигра

– Я бы хотела быть твоей невестой.

Удар сердца, еще один – несколько мгновений, в течение которых меня бросало то в жар, то в холод. Но вот он улыбнулся – солнце, тепло и безмолвные обещания, заключенные в одном лице. Не успела я опомниться, как Кишан прильнул губами к моей открытой ладони и поцеловал нежную кожу. Вот его губы стали медленно подниматься к моему запястью, а потом и вторая моя рука очутилась в его ладонях.

Сладкий туман, окутавший разум, стал еще гуще, я вся превратилась в чувства и ощущения. Мне хотелось только одного – еще больше. Больше его губ. Его тепла. Больше его самого. Он перешел к моей шее, когда я наконец обрела способность слышать. Оказывается, все это время Кишан говорил. Сейчас он клялся, что немедленно поговорит с моим отцом.

Я уперлась руками в грудь Кишана и оттолкнула его изо всех сил. Стоило мне сделать резкий шаг назад, как я ощутила отсутствие его тепла, и мне показалось, будто отец своими чарами заморозил кровь в моих жилах.

– Нет, – прошептала я.

– Что значит – нет? – переспросил Кишан, смущенный и потрясенный ничуть не меньше, чем я.

– Мы должны быть очень осторожны! Мой отец… о, он очень жестокий человек.

Лицо Кишана окаменело.

– Я больше не позволю ему обижать тебя, Джесубай!

– Пожалуйста, только… только позволь мне сначала самой поговорить с ним! Может быть, я смогу уговорить его. – Поймав недоверчивый взгляд Кишана, я поспешила добавить: – Даю слово, что постараюсь придумать, как мы можем быть вместе!

– Но Рен очень скоро вернется. Если мы хотим изменить условия твоего замужества, это нужно сделать немедленно!

– Я сейчас же напишу ему! – Я взяла руки Кишана в свои, поцеловала его пальцы. – Прошу, Кишан, пусть все это пока останется нашей тайной!

Он нехотя согласился и проводил меня во дворец. Оставшись одна, я немедленно вызвала Хаджари и приказала ему отвезти отцу письмо, в котором просила о немедленной встрече. В ту же ночь отец появился в моей спальне, и хотя на этот раз я тщательно приготовилась к его посещению, у меня все равно дрожали руки.

– Дирен возвращается, его ждут через несколько дней. Кишан сегодня открыто признался мне в своих чувствах, и я уверена, что он пойдет на все, чтобы помещать нашей свадьбе.

– Понятно, – невозмутимо ответил отец. – Продолжай.

– Если вы дадите Кишану понять, что поддерживаете его устремления, он с готовностью отдаст вам сокровища, которые вы ищете. После этого семейство Раджарам перестанет угрожать вам, и убивать их не придется.

Отец зловеще рассмеялся.

– Ты думаешь, я затеял все это только потому, что боюсь эту семейку? О нет, моя наивная дочурка! Раджарам такие же ничтожества, какой была твоя безвольная мать! В долгой летописи времен семейство Раджарам вряд ли оставит свой след… Уж не думаешь ли ты, что меня хоть сколько-нибудь интересует, любит ли тебя младший принц? Или ты полагаешь, будто я не вижу, как ты сохнешь по нему? Не стоит недооценивать меня, Джесубай. Не обольщайся, я не из тех, кого ты сможешь обмануть. Знай, что я целиком и полностью управляю всем, что происходит в твоей никчемной жизни. И если я позволяю тебе какие-то вольности, то лишь из-за собственной выгоды. Помни, ты живешь только потому, что я позволяю тебе жить.

Он поскреб щетину на щеке.

– Тем не менее у меня есть причины позволить, чтобы эта забавная сказка была доведена до своего душераздирающего финала. Хорошо, очень хорошо! – Отец в последний раз взглянул на меня и отвернулся к окну. – Передай младшему принцу, что я желаю встретиться с ним завтра вечером, на границе между нашими царствами, в ложбине между двумя зубчатыми горами. После этого я решу, сможет ли он позабавить меня настолько, чтобы я сохранил ему жизнь.

Я кивнула, раздавленная тем, что сделала. Когда мой отец удалился, я долго ломала голову над тем, имелся ли другой выход и можно ли было хоть в чем-нибудь поступить иначе. Короткая услада сна вновь ускользнула от меня, и на следующий день я закуталась в самое плотное покрывало. Поверьте, я сделала это не только чтобы скрыть свое осунувшееся лицо, мне нестерпимо хотелось спрятать от людей все зло, соучастницей которого я стала. В который раз я горько спрашивала себя, не был бы этот мир лучше, если бы я никогда не приходила в него.

Кишан с радостью согласился на встречу с моим отцом, и вечером мы вдвоем под предлогом конной прогулки отправились в сторону границы. Отец уже ждал нас. Он коротко кивнул Кишану, который подъехал к нему безоружный, в одной кирасе и с легким парадным мечом на поясе. От меня не ускользнуло то, насколько беззащитен он был перед отцом, насколько не готов к столкновению с ним. Я до крови закусила губу. Даже если бы Кишан приехал на эту встречу не как смиренный проситель моей руки, а как полностью вооруженный и закованный в броню воин, он все равно был бы об-речен.