Array Антология: Стимпанк! (сборник)

– Они не виноваты… понимаете, они вечно расстраиваются из-за всяких пустяков.

– Я в жизни ничего подобного не видел! – признается Иона, подбирая камешек и пуская блинчик по глади садового пруда. – Подумать только, автоматы с живыми реакциями! С настоящими чувствами!

– Это были пробные образцы, – объясняет Роза. – Но на продажу папа не стал их делать: сказал, что наделять куклу личностью слишком хлопотно, и это все равно не окупится.

– Ваш отец… – Иона покачивает головой. – Вы понимаете, Роза, ваш отец – настоящий гений! Что он еще изобрел?

Роза рассказывает ему о садовом роботе и о поваре. Иона кивает – теперь понятно, почему из еды в доме не бывает ничего, кроме супа. Роза думает, не рассказать ли ему про машину времени… но ведь тогда придется рассказать и о кролике, а это никак нельзя. Иона сочтет ее жестокой. Так что она говорит о другом, а Иона только слушает и задумчиво кивает.

– В Столице этому просто не поверят! – наконец восклицает он, и сердце Розы заходится от радости. Она и так уже была почти уверена, что он возьмет ее с собой в Столицу, а теперь сомнений и вовсе не осталось.

– А как вы думаете, когда вы достаточно окрепнете, чтобы отправиться в путь? – спрашивает она, скромно потупившись.

– Завтра, – отвечает он.

На высокой ветке вскрикивает голубая сойка; Иона поднимает глаза, выискивая ее взглядом.

– Тогда я сегодня приготовлю особый ужин. В честь вашего выздоровления.

Она берет его за руку, и он вздрагивает от неожиданности.

– Очень мило с вашей стороны, Роза, – говорит он и поворачивает обратно к дому. Пальцы его выскальзывают из ее руки – как будто нечаянно, и Роза говорит себе, что это ничего не значит. Они уедут отсюда вместе, уже завтра. Все остальное неважно.

Вернувшись с прогулки, Роза идет к себе в комнату. Эллен сидит на кровати. Корделия примостилась на подоконнике и напевает себе под нос что-то не очень мелодичное. Роза выходит, но вскоре возвращается, волоча за собой пустой сундук, добытый на чердаке. Эллен тут же на него перебирается, садится на крышку, свешивает ноги и молотит пятками по стенке сундука.

– Ты не можешь вот так взять и уйти и бросить нас здесь! – заявляет она, когда Роза решительно отталкивает ее и начинает укладывать в сундук одежду.

– Еще и как могу.

– Мы останемся совсем одни, и никто больше о нас не позаботится, – вздыхает Корделия на подоконнике.

– Папа вернется и будет заботиться о вас.

– Он никогда не вернется! – вскрикивает Эллен. – Он ушел и погиб на войне, а теперь и ты тоже уходишь!

Плакать она не может – в конструкцию это не заложено, – но в голосе ее все равно слышатся слезы.

Роза с грохотом захлопывает сундук.

– Отстаньте от меня, – приказывает она. – А не то я вас обеих выключу. Навсегда.

Куклы умолкают.

Придирчиво рассматривая себя в зеркале, Роза надевает одно из старых маминых платьев – с кружевами на манжетах и по подолу. Потом спускается в погреб и находит последнюю банку консервированных персиков и единственную бутылку вина. Из запасов остались только сушеное мясо, немного муки и старый хлеб. Хранить все это и дальше не имеет смысла: ведь завтра она отсюда уйдет. Так что Роза тушит мясо с овощами из сада, выкладывает рагу на лучшие фарфоровые тарелки и ставит на стол вместе с вином и персиками.

Спустившись в гостиную, Иона смеется при виде накрытого стола.

– Да вы и вправду постарались! – говорит он. – Когда-то мы с сестрами делали набеги на кладовую среди ночи и тоже устраивали себе такие пиршества.

Роза улыбается в ответ, хотя чувствует на себе пристальные взгляды: Корделия и Эллен наблюдают за ней украдкой то из-за штор, то из темного угла, но тут же прячутся, стоит ей повернуться. Роза мысленно посылает их ко всем чертям и продолжает улыбаться Ионе. Тот – воплощенная галантность. Он наливает вина сначала ей, потом себе и предлагает поднять бокалы за победу над врагом. Роза уже и забыла, из-за чего началась война и с кем они воюют, но все равно выпивает до дна; на вкус вино горькое и какое-то затхлое, как подвальная пыль, но она делает вид, что ей понравилось. Иона вновь наполняет бокалы и предлагает еще один тост: за таких женщин, как Роза. Если бы все наши барышни были такими доблестными и отважными, мы бы уже давно выиграли эту войну, говорит он. Хотя вино и гадкое на вкус, Роза с удивлением замечает, что от него по всему телу разливается приятное тепло.

Наполнив бокалы в третий, последний раз, Иона встает.