Говард Лавкрафт: Цвет из иных миров

«Он из другого мира, там все не похоже на здешнее. Мне сказал один из профессоров, и он был прав».

Три лошади, привязанные к высохшим деревьям у дороги, громко заржали и забили копытами. Возница направился к двери, но Эмми положил ему руку на плечо.

– Не ходите, – прошептал он. – Мы еще многого не знаем. Нейхем говорил, что какой-то странный цвет в колодце высасывает из всего жизнь. Он возник из круглого шарика, сказал Нейхем. Один такой мы видели в июне, когда камень упал на землю. Высасывает и сжигает, а с виду просто цветное облако вроде этого света. Его нелегко разглядеть, а уж что он собой представляет – и вовсе неизвестно. Нейхем думал, будто он поглощает людей, животных, растения и так набирается сил. Он заметил его на прошлой неделе. Должно быть, это обитает высоко в небе. Ученые говорили, камень упал с неба. Он не из нашей вселенной.

Мужчины не знали, на что решиться, а свет из колодца становился все ярче, и лошади совсем ошалели. Из-за их топота и ржания продолжала нарастать тревога. Старый проклятый дом, четыре чудовищных трупа, два здесь и два в колодце, из грязных глубин которого струился непонятный свет с жуткими переливами красок. Эмми инстинктивно удержал возницу, забыв, что он сам сумел спастись, когда в комнате наверху его закружил влажный разноцветный поток, но, может быть, он был прав. Никто не узнает, что случилось ночью во дворе, и хотя до сих пор космическое проклятие не коснулось ни одного человека в твердой памяти, нельзя было предвидеть, на что оно окажется способно, когда стало сильнее и открыто «заявило» о своих намерениях. Луна все еще светила сквозь тучи.

Один из полицейских у окна вскрикнул, и остальные, увидев, куда он смотрит, тоже поглядели наверх. Любые слова были напрасны. То, что прежде казалось нелепой фантазией и вызывало возражения, отныне сделалось бесспорным. Поэтому они дали клятву никогда не рассказывать в Аркхеме о странном времени. Ветер поднялся чуть позже, а в ту минуту не шевелились ни сухие верхушки изгородей, ни бахрома на экипаже. Однако обнаженные ветви деревьев нарушали царивший в воздухе покой – они изгибались и корчились, как припадочные, пытались дотянуться до облаков и хватали ночную мглу, словно некая неведомая сила дергала их из-под черных корней.

На несколько секунд все затаили дыхание. Потом месяц затянула черная туча, и переплетенные ветви мгновенно поблекли. Все закричали в ужасе, но это еще не был конец. В темноте появились тысячи неярко светящихся точек, которые плотно окружали каждую ветку, как огни Святого Эльма или пламя, сходящее на головы апостолов в день Святой Троицы. Чудовищное созвездие, вроде кишащей массы светлячков, облепивших падаль и заплясавших на ней сарабанду, было того дьявольского цвета, который Эмми уже видел. Лучи из колодца разгорались все ярче и ярче, и семеро мужчин сбились в тесную кучку. Они в полной мере ощутили собственное бессилие и обреченность. Происходящее не укладывалось в их сознании. Это уже было не сияние, а мощное извержение: поток неведомого цвета вырвался из колодца и направился в небо.

Ветеринар дрожал и двинулся к двери, чтобы подпереть ее тяжелой доской. Эмми дрожал не меньше, и ему изменил голос, когда он захотел привлечь внимание остальных к засверкавшим деревьям. Ржание и цокот конских копыт сделались нестерпимыми, но никто не посмел бы выйти из дома ни за какие блага. За несколько мгновений сияние на деревьях усилилось во много раз, а их непокорные ветки приняли почти вертикальное положение. Деревянные планки колодца тоже заблестели, и полицейский кивнул на сараи и ульи рядом с каменной стеной на западной стороне. Они тоже уже начали светиться, хотя повозки приезжих все еще темнели рядом. На дороге неожиданно раздался отчаянный грохот. Эмми погасил лампу, и все увидели, что обезумевшие кони оборвали привязь и умчались прочь вместе с повозкой.

От шока у приезжих развязались языки, и они испуганно зашептались.

– Он поглощает все созданное природой, – пробормотал медицинский эксперт.

Ему никто не ответил, но полицейский, спускавшийся в колодец, дал понять, что его длинный шест, очевидно, взболтал какой-то слой, который не надо было трогать.

– Это был настоящий кошмар, – признался он. – Там нет дна. Одна тина и пузыри. Такое ощущение, будто под ними кто-то прячется.

Лошадь Эмми по-прежнему отчаянно ржала и била копытами, ее гиканье разносилось по дороге, заглушая остальные звуки. Когда ее хозяин напряг голос и выдавил из себя несколько слов, его никто не услышал.