Терри Пратчетт: Ночная Стража

Ваймс ждал этого вопроса. Воображение повело себя крайне подло, моментально подсунув ему ситуацию, в которой фигурировали и Сибилла, и Игорь. Не то чтобы Ваймс недолюбливал Игоря. Как раз наоборот. Многие стражники расхаживали сейчас по городу на своих двоих только благодаря гению Игоря в обращении с иглой и нитью. Но…

– Отлично. Просто отлично, – резким тоном произнес Ваймс.

– Я флышал, госпожа Контент немного обеспоко…

– Игорь, есть области, в которых… Послушай, ты хоть что-нибудь знаешь о… женщинах и детях?

– Не слишком много, сэр, но я давно понял: фтоит уложить кого-нибудь на плиту и хорошенько покопаться, так фказать, в вопросе, как все сразу…

Воображение Ваймса очень вовремя отключилось.

– Спасибо, Игорь, – перебил он, чудом не допустив дрожи в голосе. – Но госпожа Контент весьма опытная повитуха.

– Как фкажете, сэр, – отступил Игорь, правда в его словах проскользнуло некоторое сомнение.

– А теперь мне пора, – сказал Ваймс. – Впереди долгий и нелегкий день.

Он сбежал вниз по лестнице, бросил письмо сержанту Колону, кивнул Моркоу, и они быстрым шагом направились во дворец.

Когда дверь захлопнулась, один из стражников поднял голову, прервав свою неравную битву с рапортом, в котором всякий страж правопорядка должен четко и ясно описать все то, чему на самом деле следовало бы произойти.

– Сержант?

– Да, капрал Пинг?

– Сержант, а почему некоторые из вас носят лиловые цветочки?

Атмосфера в комнате неуловимо изменилась, множество мигом навострившихся ушей всосало все звуки без остатка. Все, кто трудился над рапортами, разом перестали писать.

– Я к тому, что ты, Редж и Шнобби в прошлом году тоже пришли с цветами, вот я и подумал, что, может, мы все должны были…

Пинг осекся: обычно излучавшие дружелюбие глаза Колона превратились в узкие щели, и в них отчетливо читалось: «Ты вышел на тонкий лед, приятель, и он уже трещит под тобой…»

– Я хочу сказать, у моей хозяйки есть сад, и я могу сходить и тоже срезать… – затем продолжил Пинг, похоже вознамерившись покончить со своей никчемной жизнью.

– То есть ты тоже хотел бы сегодня прийти с сиренью? – негромко спросил сержант Колон.

– Я просто говорю: если нужно, я мог бы…

– А ты вообще там был? – рявкнул сержант, вскочив на ноги так резко, что стул опрокинулся.

– Спокойно, Фред, спокойно… – пробормотал Шнобби.

– Я вовсе не… – начал было Пинг. – То есть я… Был где, сержант?

Колон облокотился на стол так, что его круглое багровое лицо оказалось в дюйме от носа Пинга.

– Если ты не знаешь, где это было, значит, тебя там не было, – произнес он прежним тихим голосом и выпрямился. – Так, у нас со Шнобби дела, – объявил он. – Вольно, Пинг. Мы отбываем.

– Э…

День для Пинга явно не задался.

– Да? – отозвался сержант Колон.

– Э… Правила внутреннего распорядка, сержант… Ты, ну, типа старший по званию, а я дежурный офицер, так-то я б не стал спрашивать, но… если ты покидаешь караулку, то должен сообщить мне, куда направляешься. На всякий случай, если кто-то будет тебя искать, понимаешь? И я должен внести это в журнал. Ручкой. Чернилами. Все такое, – добавил он.

– Пинг, ты хоть знаешь, что сегодня за день? – спросил Колон.

– Э… двадцать пятое мая, сержант.

– А знаешь, что это значит, Пинг?

– Ну…

– Это значит, – сказал Шнобби, – что все, кто имеет право спрашивать, куда мы идем…

– …знают, куда мы пошли, – закончил Фред Колон.

Дверь за ними громко захлопнулась.

На кладбище Мелких Богов, как правило, хоронили людей, не знающих, что с ними случится далее. Они ни во что особо не верили, не задумывались, существует ли жизнь после смерти, и частенько даже понятия не имели, что с ними в итоге приключилось. Они шагали по жизни в добродушной неопределенности, пока абсолютная определенность в конце концов не настигала их. Среди городских мест упокоения данное кладбище являлось эквивалентом ящика с пометкой «прочее». Тут хоронили людей, не ожидавших после смерти ничего особенного.

Именно здесь находили свой последний приют почти все стражники. После нескольких лет службы даже в людей и в тех перестаешь верить, не говоря уж о ком-то там невидимом и неосязаемом.

На этот раз дождя не было. Ветер, шелестя листвой, раскачивал замызганные тополя вдоль кладбищенской стены.

– Нужно было принести цветы, – заметил Колон, пробираясь через густую высокую траву.

– Могу позаимствовать со свежих могил, сержант, – предложил Шнобби.