– Видите? – произнес маленький пастух. – Они живут там, наверху. Недалеко.
* * *
Сэр Хьортт достиг кажущейся вершины и прислонился к дереву. Тонкий ствол прогнулся под его весом, медные листья зашелестели от прикосновения, белая кора оставила пыль на плаще. Череда поворотов, врезанных в забирающий все выше и круче склон горы, стала слишком опасной, чтобы ехать верхом, а потому сэр Хьортт и двое его телохранителей, брат Икбал и сестра Портолес, продолжили подъем по гранитным уступам пешком. У рыцаря не шли из головы мысли о возможной засаде, но ничего опаснее колибри на пути не попалось, и теперь, когда глаза привыкли к странно рассеянному свету этой последней рощицы, он увидел скромный свежепобеленный дом, угнездившийся на краю очередного скального уступа.
В нескольких футах над полковником брат Икбал рассмеялся, а сестра Портолес выругалась, однако в женской брани веселья было больше, чем в мужском смехе. Шли и шли они меж деревьев, а потом начался последний подъем.
– Зачем бы, – пропыхтел Икбал, с чьего мясистого плеча свисала используемая не по назначению зерновая сума, которая замедляла и без того тяжелый шаг, – во имя… всех демонов Эмеритуса… старосте… жить… так далеко… от своей деревни?
– Могу придумать причину, да хоть три, – ответила Портолес, ставя шишку своей увесистой булавы на тропинку и опираясь на длинную рукоять. – Глянь-ка назад.
Сэр Хьортт остановился, и сам уже желая отдохнуть – даже в сравнительно легком конном доспехе это была отнюдь не детская прогулка, – и, обернувшись, уважительно присвистнул. Они поднимались быстро, и теперь их взорам открылась лубочная картинка – вся деревушка у подножия гор. За тонкой линией внешней стены вдаль убегала роскошная долина, петляющая речушка отделяла восточный кряж от западного. Сэра Хьортта вряд ли можно было назвать узколобым кровожадным мерзавцем, и уж он-то мог оценить прелесть жизни высоко над своими вассалами, среди головокружительной красоты. Возможно, когда эта злополучная миссия закончится, он перестроит жилище старосты в охотничий домик, где можно коротать лето и дышать чистым горным воздухом.
– Лучшая позиция в долине, – сказала Портолес. – Дает старосте вволю времени, чтобы решить, как принять любых гостей.
– Думаешь, она уже поставила для нас чайник? – с надеждой спросил Икбал. – Я бы не отказался от глотка охотничьего чая.
– Насчет этой миссии, полковник… – Портолес смотрела на сэра Хьортта, но так, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она не слишком удачно скрывала смятение под бравадой с тех самых пор, как он сообщил, что́ нужно здесь сделать, и рыцарь мог с легкостью предсказать дальнейшее развитие разговора. – Я все думаю: этот приказ…
– А я все думаю: неужели ваши церковные начальники выдали мне вас, двух анафем, чтобы вы мямлили, и заикались, и засыпали меня вопросами на каждом шагу, а не выполняли мои распоряжения, не подчинялись полковнику империи? – перебил ее сэр Хьортт, и на щеках могучей женщины появился синюшного оттенка румянец. – Вот уже почти век Азгарот – гордый и преданный слуга королей и королев Самота, в то время как ваши папы, помнится, бунтовали чуть не каждый церковный праздник. Так что потрудитесь объяснить, какая мне польза от ваших советов!
Портолес пробормотала извинение, а Икбал тревожно потеребил свою влажную сумку.
– Думаете, я в восторге от того, что нам нужно сделать? Думаете, я бы повел своих солдат на это, будь у меня выбор? Зачем бы мне марать руки, если можно достичь цели иначе? Зачем…
Сэр Хьортт еще только разогревался для серьезной выволочки, как вдруг его череп расколола дикая боль. Яркое и мучительное, это ощущение исчезло через миг, оставив полковника в тревожных раздумьях о парочке ведьморожденных телохранителей. Мог ли кто-то из них навести головную боль своими демоническими средствами? Наверное, нет: если подумать, то приступы часто одолевали его в этих горах, а прежде он и не упоминал о плане.
– Идемте, – велел он, решив оставить эту тему, обойтись без дальнейших проповедей. Даже если у телохранителей имеются какие-то сомнения, эта миссия даст наглядный урок, докажет, что лучше галопом пронестись сквозь неизбежные неприятности, чем волочить ноги, пережевывая отвратительные подробности. – Давайте покончим с этим. Я хочу выехать из долины до темноты: дорога прескверная.
Они завернули за крутой поворот по убегавшей все выше тропинке, и грубо вытесанные ступени вывели их на очередное плато, к жилищу старосты. Оно всем походило на домишки в деревне, но имело террасу, выступавшую за край небольшой скалы, и белый заборчик. Довольно мило, подумал сэр Хьортт, вот разве что забор из костей и каждое выгнутое наружу лосиное ребро увенчано черепом какого-нибудь животного. Черепа сурков и горных лисиц перемежались совомышиными, а уже над дверью висела сущая громадина, наверняка принадлежавшая рогатому волку. Когда пастушонок упомянул подобное чудище, якобы замеченное в округе, сэр Хьортт решил, что у мальчишки голова набита тем же, чем брюхо у его коров, но, может быть, парочка зверюг все еще рыщет в этих пустынных горах. Как увлекательно было бы поохотиться на столь редкостную дичь!
Читать дальше