Алек, истекая потом, понял, что он недолго здесь протянет. Он чувствовал, что теперь меч начал трястись, и понял, что он должен что-то быстро предпринять. Он потянулся к поясу и снял длинную цепь, медленно размотав ее. Он быстро привязал один конец к рукояти, после чего, следуя своему инстинкту, опустил меч через край, крепко удерживая цепь, и начал медленно его опускать.
Алек опускал цепь по метру за раз, быстро теряя меч из виду из-за дыма и жара. Он отстранил свое лицо от края, отшатнувшись, когда взрыв жара чуть не обжег его кожу. Алек продолжал опускать меч, его руки практически горели от жара металла.
Когда цепь закончилась, Алек посмотрел вниз и среди дыма с трудом увидел меч. Он висел, покачиваясь на цепи на добрых тридцать метров внизу, его незаконченный наконечник указывал вниз на взрыв лавы, выстреливший ему навстречу. Пока он смотрел, случилась самая странная вещь. Казалось, словно лава сама изменила направление, собираясь вокруг кончика лезвия.
Вдруг Алек почувствовал, что цепь тянет его, словно на другом конце была акула, и ему понадобились все силы для того, чтобы удержаться. Он не понимал, что происходит. Что за безумие? Неужели он потеряет меч?
Наконец, сопротивление прекратилось и цепь дала слабину.
Потея, обезумевший Алек дернул цепь как можно быстрее. Он тянул ее вверх все сильнее и сильнее, не чувствуя ничего, отчаявшись из-за того, что может потерять цепь.
Когда Алек закончил тянуть цепь, его худшие страхи подтвердились: на ее конце ничего не было. Он потерял меч.
Алек сидел, моргая, застыв от отчаяния, не в силах пошевелиться. Он потерял меч – последнюю надежду для Эскалона. Он подвел всех этих людей из-за безумной прихоти.
Вдруг поднялся огромный грохот и Алек оступился, когда земля под ним задрожала. Из вулкана во все стороны начала выстреливать лава и, когда шар лавы обжег руку Алека, он осознал, что у него нет выбора. Он должен бежать, если хочет выжить.
Алек развернулся и побежал вниз с горы. Добравшись до ее основания, он остановился и, подняв руку к глазам, стал наблюдать. Вулкан раскачался и, наконец, в шлейфе дыма, взорвался.
Фонтаны лавы выстрелили во все стороны и среди них в небо выстрелило то, чего Алек никогда не забудет – это был меч. Он полетел высоко в воздух, паря огромной аркой, после чего, перевернувшись, приземлился в мягкую грязь перед Алеком всего в метре от него, словно ждал его.
Его лезвие лежало на земле, все еще раскачиваясь.
И сердце Алека замерло, когда он увидел сверкающий меч, который практически был такого же роста, как он.
Меч из мечей был завершен.
Диердре и Марко бежали по разрушенным войной улицам Ура, едва избежав разрушения очередного здания, которое рухнуло позади них. Диердре поднесла руку к лицу, продолжая бежать через огромное облако пыли, кашляя, пытаясь восстановить дыхание, в то время как повсюду вокруг них падали древние здания и город превращался в горы щебня. Пушечная канонада эхом разлеталась по городу, когда пандезианцы выпускали одно ядро за другим. Диердре спотыкалась через тела стариков и молодых людей, через женщин и детей, некоторые лица были ей знакомы. Казалось, что все люди Ура теперь были мертвы.
Город становился огромной могилой, когда бесконечный поток пандезианских солдат высадился с кораблей и ворвался в город, убивая всех выживших. Единственным, что удерживало Диердре и Марко в живых, пока они бежали, было огромное облако пыли, скрывавшее их. Сердце Диердре бешено колотилось, пока она бежала, спрашивая себя, будет ли этому когда-нибудь конец.
Она ощутила крепкую хватку на своем запястье и, повернувшись, увидела, что Марко уводит ее вниз по переулку, после чего за безопасную кучу щебня. Он сделал это вовремя: десяток пандезианских солдат пробежал мимо с жаждой крови, выставив копья перед собой. Диердре наблюдала за тем, как они переходили от тела к телу, которые лежали на камне, некоторые из которых стонали, и пронзали каждого из них копьем в сердце, чтобы убедиться в том, что они мертвы.
Диердре чуть не задохнулась. Она посмотрела вперед и увидела случайного выжившего, который все еще бежал по улицам, преследуемый, как жертва, солдатами, бегущими за ним подобно стае волков. По жилам Диердре текло негодование, она отчаянно жаждала возмездия. Она знала, что было безумием выходить на эти улицы, что ей следовало оставаться внизу, в безопасности туннелей, вместе с остальными жителями, которых она спасла. Но не безопасности хотела девушка. Диердре хотела умереть на своих ногах, нанося как можно больше ущерба, гордо противостоя врагу.
Читать дальше