Шеннон Чакраборти: Медное королевство

Мать смотрела на дочь, потрясенная таким предательством. Ах, так у Манижи все-таки были чувства. Но Нари не стала ждать ответа. Она схватила Али за руку и спрыгнула со стены.

Она услышала, как Манижа выкрикнула ее имя, но было слишком поздно. Они летели вниз, и холодный ночной воздух обжигал ей лицо. Темная вода казалась намного дальше, чем помнилось. Нари попыталась собраться с мыслями, слишком хорошо понимая, что впереди ждет боль и сломанные, пусть и ненадолго, кости.

И действительно, она с разлету ударилась о ледяную воду, и ей показалось, словно тысяча острых ножей разом вонзились в нее. Погрузившись под воду, она замахала руками, отбиваясь от хватки Али.

Она вздрогнула от боли, от шока, когда воспоминание, подброшенное Манижей, на мгновение вернулось. Запах горящего папируса, крики ребенка.

Пара теплых карих глаз, а потом – мутная вода сомкнулась у нее над головой.

Нари так и не вынырнула на поверхность. Темнота закружилась вокруг нее, обволакивая запахом ила и сковывая судорогой.

Послышался тихий шелест магии, и все погрузилось во тьму.

Дара не собирался больше терпеть Мунтадира аль-Кахтани.

Для практически мертвого эмир с поразительной скоростью шевелил губами, выдыхая нескончаемый поток колкостей, явно рассчитанных на то, чтобы заставить Дару убить его.

– И в нашу брачную ночь, – продолжал Мунтадир. – Ну… ночи. Я имею в виду, они все начали сливаться вместе после…

Дара резко прижал нож к горлу мужчины. Он делал это уже в десятый раз.

– Если ты не прекратишь говорить, – прошипел он. – Я собираюсь начать отрезать от тебя кусочки.

Мунтадир моргнул, его глаза казались темной тенью на бледном лице. Он побледнел до цвета пергамента, пепел осыпался на его кожу, и зелено-черные линии отравления зульфикаром – ползучие, извивающиеся следы – распространились по его горлу. Он открыл рот, а затем вздрогнул, падая на ковер, который Дара заколдовал, чтобы доставить их к Маниже. Вспышка боли в его глазах пресекла очередную колкость, которую он планировал сказать.

Как бы то ни было, внимание Дары привлекло куда более странное зрелище: вода хлестала по коридору, по которому они летели, неестественный поток становился тем глубже и хаотичнее, чем ближе они подходили к библиотеке. Он помчался в лазарет только для того, чтобы услышать, что паникующий Каве э-Прамух перехватил Манижу и отправил ее сюда.

Они влетели в двери, и Дара испуганно заморгал. Вода лилась через зазубренное отверстие под потолком, разбиваясь о затопленный пол библиотеки. Разбитая мебель и тлеющие книги – не говоря уже о телах по меньшей мере дюжины джиннов – валялись повсюду. Манижи нигде не было видно, но он заметил группу воинов, сопровождавших ее.

Дара был там в считаные секунды, опустив ковер как можно мягче на остов обломков и плюхнувшись в воду.

– Где бану?.. – он не закончил вопрос.

Дрожь пробежала по дворцу, земля под ним задрожала так сильно, что он споткнулся. Вся библиотека содрогнулась, груды обломков рухнули, и несколько массивных полок оторвались от стен.

– Берегись! – воскликнул Дара, когда на них обрушился каскад книг и свитков. Последовала еще одна дрожь, и трещина разорвала противоположную стену с такой силой, что пол раскололся.

Землетрясение закончилось в считаные секунды, над ними повисла жуткая тишина. Вода отхлынула, устремляясь к дыре в полу, как убегающее животное. И… как будто кто-то задул лампу, которую он не мог видеть, Дара почувствовал движение в воздухе.

С оглушительным треском шары магического огня, плававшие под потолком, внезапно погасли, разбившись вдребезги. Развевающиеся черные знамена аль-Кахтани замерли, и дверь перед ним распахнулась. Все двери открылись, какие бы запирающие чары ни были наложены, они, казалось, были сломаны.

Холодок пробежал по его спине от тишины, от странного, пустого холода, который прокрался в комнату. Дара вызвал пригоршню пламени, и отблески его заплясали по обгоревшим и заляпанным водой стенам. Впереди его люди, казалось, пытались сделать то же самое, дико жестикулируя в темноте.

– Ты можешь вызвать пламя? – Он слышал, как спросил один из воинов.

– Я ничего не могу наколдовать!

Гораздо более шокированный крик достиг его слуха. Дара резко обернулся. Мунтадир, шатаясь, поднялся на ноги и, вытянув руки, уставился на свое тело.

В тусклом свете разрушенной библиотеки смертельные темные линии магического яда, которые отмечали кожу эмира, отступали.