Сара Маас: Империя бурь

Эдион запустил пальцы в слипшиеся от крови волосы.

– Рован, о чем ты говоришь? Достаточно будет взглянуть на потомство от тебя, и вся ложь мигом раскроется.

Лисандра умоляюще посмотрела на Эдиона:

– Речь не о потомстве Рована. О нашем с тобой, Эдион.

Те же золотистые волосы, те же бирюзовые глаза династии Ашериров… Если кровь династии возобладает, ребенок Лисандры вполне сойдет за отпрыска королей. Аэлина хотела, чтобы королевством правил Рован, но отцом наследников придется стать Эдиону.

Эдион вздрогнул, как от удара:

– И когда ты мне собиралась рассказать правду? Одно осознание того, что я ложусь в постель с двоюродной сестрой… Я должен буду постоянно себе напоминать, что это ненастоящая Аэлина.

– Я не собираюсь ни извиняться, ни оправдываться перед тобой. Я служу моей королеве. И если понадобится всю жизнь выдавать себя за нее, я знаю, что моя жертва не будет напрасной.

– Убирайся в преисподнюю, – огрызнулся Эдион. – Там тебе место, лживая сука!

Лисандра ответила ему рычанием, в котором не было ничего человеческого.

Рован молча забрал у генерала Златинец и пошел к морю. Ветер трепал его серебристые волосы.

Шатаясь, Лоркан встал. Элида была совсем рядом.

Но в ней не осталось ничего от прежней Элиды, к которой он успел привыкнуть. Лицо, где не успели высохнуть слезы, было осунувшимся и совсем чужим. Голос утратил мелодичность. Стараясь не смотреть на Лоркана, Элида ему сказала:

– Надеюсь, остаток своей жалкой бессмертной жизни ты проведешь в страданиях и одиночестве. И еще надеюсь, что раскаяние и чувство вины будут постоянно глодать твое сердце, став незаживающей раной, которую не исцелит никакая магия.

Она повернулась и пошла к ведьмам отряда Тринадцати. Золотоволосая ведьма протянула ей руку, и Элида очутилась в мире драконьих крыльев, когтей и зубов.

Лисандра поспешила к Гарелю – осмотреть его раны. Тому хватило выдержки не вздрогнуть при виде сердитого лица. Лоркан поймал на себе взгляд Эдиона.

Глаза генерала излучали ненависть. Если бы она могла убивать, Лоркан умер бы на месте.

– Еще до приказа Маэвы, превратившего тебя в истукана, ты ничем не помог Аэлине. Я уж не говорю, что ты услужливо сообщил Маэве, где мы находимся. Этого я никогда не забуду.

Эдион зашагал по берегу, направляясь к Ровану.

Астерина жива!

Живы были все ведьмы отряда Тринадцати. Сердце Маноны наполнилось радостью. Видя улыбающиеся лица соратниц, она тоже заулыбалась.

Вместе с драконами они стояли на гребне дюны, глядевшей в сторону моря.

Элида тихо плакала, уткнувшись в плечо Астерины. Ведьма погладила ее по голове и сказала:

– Эти суки, верные твоей бабушке, устроили за нами настоящую охоту и чуть не догнали, но мы оторвались от них. Целый месяц тебя искали. Потом невесть откуда взялся Аброхас. Мы подумали, что уж он-то знает, где ты, и полетели следом.

Астерина стерла со щеки засохшую кровь.

– И кажется, вовремя, – добавила она.

«Появись вы пораньше…» – подумала Манона, глядя на молчаливые слезы Элиды.

Люди и фэйцы пребывали в растерянности. Кто переругивался, а кто просто стоял, уставившись в пространство.

Появись ее ведьмы пораньше, все могло бы окончиться иначе, и Аэлина Галатиния была бы спасена.

Соррель, прислонившись к драконьему боку, перевязывала раненую руку.

– Чем займемся теперь? – спросила она.

Ведьмы отряда Тринадцати смотрели на Манону и ждали.

– Вы слышали, чтó говорила моя бабушка, прежде чем… прежде чем произошло все остальное?

– Тени нам рассказали, – ответила Астерина, глядя то на Манону, то на соратниц.

– И?

– И что? – пожала плечами Соррель. – Значит, ты у нас наполовину крошанка.

– Не просто крошанка. Крошанская королева. Наследница Рианноны Крошанской, похожая на нее всем, кроме волос. Интересно, наши Верховные это замечали?

Астерина пожала плечами:

– Пять веков правления чистокровных Железнозубых ведьм не вернули нас на родину. Быть может, у тебя это получится.

Дитя не войны, а… мира.

– А вы последуете за мной? – тихо спросила Манона. – Вы готовы сделать все необходимое для возвращения в Западный край?

Аэлина Галатиния не умоляла Элиану об иной участи. Она просила древнюю королеву только об одном: «Ты пойдешь со мной?» Тот же вопрос Манона задала своим ведьмам.

Все двенадцать приложили пальцы ко лбу. И все поклонились ей.

У Маноны сдавило горло. Она посмотрела в сторону моря, туда, где исчез корабль Маэвы.