Юлия Бойцева: Книга 2. Тропинка черной кошки

Мою тираду прервал тихий смех, и я невольно тоже улыбнулась, хотя, что смешного услышал охотник, так и не поняла.

Отсмеявшись, он бросил короткое «извини», и, усевшись на диван, сказал:

– Я подожду тебя здесь, если не возражаешь.

Обрадовавшись, я подбежала к шкафу и, распахнув его, задумалась над выбором платья.

– Как там, на улице, очень жарко? – смущенно поинтересовалась.

– Нет. Сегодня прохладно. Но тебе будет удобнее с коротким рукавом.

Ясно, волнуется за руку. С другой стороны, прав же. Что же, у них сейчас на бархат мода, вот его и наденем. Интересно, кто выбирал платья? Как-то подозрительно много зеленого, прямо под цвет моих глаз. Это точно не то, что Лита с собой давала.

Достав длинное платье неопределенного цвета прелой листвы, я, прижав его к груди, побрела в ванную.

Замотала меня Майлит основательно, распутывалась я долго. Рука выглядела неприятно, кожа сморщилась, да и сама она визуально казалась худее левой. Двигалась нормально, правда от резких движений появлялась легкая ноющая боль. Но жить можно.

Ополоснувшись, я расчесала немного вьющиеся волосы, надела белье и принялась за платье. И все бы ничего, если бы не пуговички на спине. Две мне удалось застегнуть одной рукой, до остальных дотянуться не смогла. Поколебавшись, я набралась наглости и, выбежав из комнатки, обратилась к Макианэлю, который все еще сидел на диване, чему-то улыбаясь:

– Я понимаю, что совсем совесть потеряла, но не мог бы ты мне помочь застегнуть платье.

В комнату уже заглянули косые солнечные лучики, что напомнило об утекающем времени. Это несколько огорчило. Я тяжело вздохнула и сделала несчастное-пренесчастное лицо.

Макианэль поднялся на ноги и, не сводя с меня пристального взгляда, подошел поближе.

– Прости, – поморщилась я. – Если это совсем уж неприлично, что я в полной мере осознаю, могу позвать служанку. Просто время терять не хочется.

И охотник опять тихонько рассмеялся.

– Оливия, возможно, это все и далеко от нормы поведения, но для меня большая честь помочь тебе в таком нелегком деле, – лукаво улыбаясь, сказал он, в конец меня смутив.

Мак медленно меня обогнул, и через мгновение я почувствовала легкое касание пальцев к голой спине. По коже побежали мурашки, а сердце ушло в пятки, и некстати вспомнилось легкое касание его губ к шее в ночь, когда нас окружили волки. Несмотря на то, что я совсем престала дышать, мой нос уловил легкий запах весны, ветреницы, стало тепло и уютно. Я прикрыла глаза. Многочисленные пуговицы застегивались одна за другой и, к своему стыду, не хотелось, чтобы они заканчивались. И снова странные грезы, и снова я на маленькой лесной поляне, где с голубого неба падают небольшие белые цветы. Они словно капли дождя, касаются волос, лица, плеч и скатываются вниз, к ногам, где уже образовался белоснежный ковер.

– Вот и все, – раздалось тихо над ухом. Я вздрогнула, видение развеялось, залитая холодными солнечными лучами комната отчего-то показалась неуютной.

– Спасибо, – прошептала я.

– Не болит? – теплая ладонь коснулась плеча.

– Нет! – поспешно ответила я. Но тут же поправилась:– Немного.

Так, пора разрывать наше уединение, иначе я совсем голову потеряю. Да и магия чудит, что меня просто уже начинает раздражать. Даже не расслабишься.

Я развернулась к охотнику лицом и благодарно улыбнулась.

– Итак, давай поговорим.

– Давай, – охотно согласился он.

Мы присели на диван, я аккуратно разгладила складки на платье, все еще чувствуя неловкость.

– Когда мы были в плену у Ушуров, я перевоплощалась в кошку, и Дали это видела, – сказала я небрежно, будто виду разговор о погоде.

– Сама? – вдруг напрягся Макианэль.

– Что? – растерялась я, подняв на него недоуменный взгляд. – А, нет, конечно, не сама. Мне неожиданно стало плохо, и очнулась я уже на коленях Дали. Хорошо, что успела ее предупредить за несколько минут до этого.

– Вот как? – удивился Мак, настроение которого, кажется, испортилось. – А как же ты стала опять человеком?

– Точно так же, – пожала плечами. – Причем очень вовремя, я как раз вернулась в нашу темницу с добытым с помощью Майлит ножом.

Макианэль посмотрел на меня, прищурив глаза.

– Почему ты ничего не рассказывала? – спросил он.

– Так никто и не спрашивал, – фыркнула я. – Никто из вас вообще не пытался узнать, что с нами было в плену.

Он отвел взгляд в сторону.

– Я боялся, что эти воспоминания тебе неприятны. Вы столько пережили, что не хотелось вновь заставлять в это окунаться.