Сюзанна Кларк: Дамы из Грейс-Адьё и другие истории (сборник)

– Каждый вечер я буду трижды спрашивать у тебя свое имя, и если через месяц ты не угадаешь его, то станешь моею!

– Думаю, за месяц я справлюсь.

– Думаешь, справишься? – засмеялся дух и завертел хвостом – Ответь-ка мне, как зовут этих псов.

– Ну, это нетрудно. Их зовут: Платон, Сократ и Евклид. Сэр Джон сказал мне.

– А вот и не угадала, – отвечал дух. – Одного зовут Злой, второго Злее, а третьего Самый Злой. Они сами назвали мне свои имена.

– Вот как, – удивилась я.

– Может статься, – с довольным видом заявил дух, – что ты и своего-то имени не знаешь.

– Миранда Слопер, – отвечала я, – тьфу… то есть Соурестон.

– Женщина, быть тебе моею! – рассмеялся дух и упорхнул, прихватив кудель.

Весь день в комнатке висел полумрак от листьев, что кружились за белыми стенами.

Когда сумерки снаружи уподобились полумраку внутри, дух вернулся.

– Добрый вечер! – сказала я. – Как поживаешь, о дух?

Мой чернявый знакомец насупился:

– Серединка на половинку. Болят мои старые ушки, гудят мои старые ножки…

– Ох, – вздохнула я.

– Держи свои мотки, – сказал дух. – А теперь скажи, женщина, как меня зовут?

– Ричард? – предположила я.

– Нет, не Ричард, – отвечал дух и завертел хвостом.

– Тогда, может быть, Джордж?

– Нет, не Джордж. – И мой чернявый знакомец завертел хвостом еще пуще.

– Неужели Никодимус? – не сдавалась я.

– Вот и не угадала, – молвил дух и был таков.

Как ни удивительно, но шагов сэра Джона я не слышала, только заметила среди мелькающих теней на стене его длинную тень. Увидав пять мотков пряжи, сэр Джон был потрясен до глубины души.

Каждое утро муж приносил мне кудель и еду. Собаки радовались хозяину, но разве можно сравнить их оживление с тем восторгом, с коим встречали они моего чудесного спасителя! Псы ластились и обнюхивали его, словно дух источал нежнейший аромат роз. Я перебирала в уме все имена, какие знала, но не могла угадать искомое. Каждый вечер мой чернявый знакомец приносил мотки и каждый вечер придвигался все ближе и все радостнее вертел хвостом.

– Женщина, – смеялся он, – быть тебе моею!

И каждый вечер сэр Джон забирал пряжу, чтобы на следующий вечер снова поразиться моим успехам, ибо он знал, что три злобных сторожа не пустят ко мне никого из людей, кроме своего хозяина.

Однажды, когда месяц подходил к концу, я выглянула в окно и увидела слуг, которые с печальными лицами покидали Пайперс-Холл. Средь толпы я заметила светлую головку Дафны. Девушка заливалась слезами.

Ученые мужи, сидевшие под буком, казалось, были удивлены не меньше моего.

– Сэр Джон! – воскликнул мистер Обри. – Куда уходят слуги? Кто будет ухаживать за леди Соурестон?

(Сэр Джон говорил всем, что я больна.)

Сэр Джон пригнулся и сказал что-то, чего я не расслышала. Казалось, слова сэра Джона несказанно удивили ученых мужей.

– Разумеется, нет! – воскликнул мистер Шепрет.

Мистер Обри помотал головой.

Мистер Фокстон торжественно промолвил:

– Мы – джентльмены и ученые, сэр Джон, а не пряхи.

– Сказать по правде, – заметил мистер Милдрет, – прясть-то я не умею, а вот пирог испечь могу. Я читал об этом в книге и, думаю, справлюсь. Нужно взять муку, чистую воду, немного изюма, начинку, какую вы любите, еще, наверное, несколько яиц, а затем…

Доктор Фокстон (некогда служивший учителем в начальной школе) стукнул мистера Милдрета по макушке, чтобы тот замолчал.

После ухода сэра Джона ученые мужи стали жаловаться друг другу, что в последнее время Пайперс-Холл стал неуютен и угрюм. Быть может, пришло время оставить усадьбу и вернуться в широкий мир, вопрошал мистер Шепрет. Затем ученые мужи решили дождаться выздоровления леди Соурестон, которая была так к ним добра. Тут мистер Милдрет поднял глаза.

– Так вот же она! – воскликнул он. – Я вижу леди Соурестон в окошке меж листвы!

– Миранда! – вскричал мистер Обри.

Доктор Фокстон помахал мне шляпой, мистер Шепрет послал мне двадцать воздушных поцелуев, мистер Милдрет от избытка чувств прижал руки к груди, а мистер Обри радостно заулыбался.

– Доброе утро, мои ученые друзья! – крикнула я. – Обнаружили вы свою королеву эльфов?

– Нет, – отвечал доктор Фокстон, – но мы придумали еще восемьдесят четыре вопроса, чтобы задать ей их, когда она появится.

– Вам стало лучше, Миранда? – спросил мистер Обри.

– Надеюсь, что поправлюсь до конца месяца. Рассказать ли вам, мои ученые друзья, о странном сне, который приснился мне намедни? Мне снилось, что если ученый муж хочет призвать волшебное существо, то прежде всего должен узнать его настоящее имя.