Дебора Блейк: Безумно очаровательна (ЛП)

Последнее было просто занозой в заднице.

Барбара взглянула в окно поверх массивного, покрытого шерстью, плеча Чуда-Юда на ржавый синий пикап, припаркованный под ближайшим деревом. Уже три дня он следовал за ней от здания, где располагалась ее аудитория. Каждый день машина стояла тут примерно по двадцать минут. Несомненно, водитель пытался совладать с нервами, чтобы встретиться с одной из сильнейших ведьм на планете. Каждый день пикап уезжал, увозя размытые очертания мужчины с растрепанными волосами и поникшими плечами, оставляя за собой лишь пелену выхлопных газов и печали.

Барбара устала от ожидания. По идее, все, кто искал ее помощи, должны были сами приходить к ней. Женщина решила, что парковка в двадцати футах ( ок. 6 м, — прим. пер. ) от ее жилища была достаточно близка, чтобы засчитаться за соблюдение правил. У нее было холодное пиво с ее именем (в прямом смысле, так как небольшая органическая пивоварня в Юте производила пиво под названием «Baba», чем она втайне гордилась), но Барбара не сможет расслабиться, пока не выяснит, действительно ли кому-то необходима ее помощь, или кто бы там ни был просто тратил впустую время, раздражая ее. Не лучшая идея — раздражать Бабу Ягу. А конкретно эту Бабу Ягу.

Ругаясь себе под нос, Барбара протопала к двери водителя, где и остановилась. Руки скрещены на груди, ноги широко расставлены. Чудо-Юдо увязался за ней, вероятно, просто от скуки. Они, как правило, проводили большую часть времени вдали от цивилизации, где ему легче было носиться туда-сюда, но сейчас оба застряли в Эйрстриме посреди парковки, что делало драконопса еще более сварливым, чем обычно.

Окно медленно опустилось, открывая бледное, небритое лицо под неровно подстриженными каштановыми волосами. Баба подумала, что мужчина был бы довольно привлекательным, если бы не уставший и встревоженный вид. Напряжение проложило глубокие морщины и тени на, в общем-то, симпатичном лице, а темные круги под карими глазами говорили о множестве бессонных ночей. На скуле красовался бледный фиолетово-зеленый синяк.

Барбара взяла себя в руки. Просто потому, что кто-то плохо спал, не означает, что он заслуживает ее помощи. Может, у парня проблемы с совестью. Или бодрствовал всю ночь, играя в карты и заигрывая с женщинами.

Она надеялась, что мужчина не приехал к ней в поисках какого-нибудь волшебного сокровища, которое вытащит его из долгов. Это, возможно, сработало бы в давние времена в темно-зеленых, таинственных лесах Матушки Руси, когда другие Бабы и сами были не прочь подыграть сказочным историям, рассказываемым людьми. Но уже не сработает, и точно не с Барбарой. Лучше бы ему действительно нуждаться в ее помощи или она превратит его в жабу и пойдет пить свое пиво.

— Эй, — окликнула она. Возможно резче, чем намеревалась, судя по тому как вздрогнул парень. — Думаю, ты хочешь поговорить, раз уж следуешь за мной три дня подряд. Собираешься когда-нибудь выйти из грузовика?

Мужчина нерешительно взглянул на нее и, кажется, совсем растерял остатки мужества при виде огромной псины, свесившей длинный розовый язык и слегка пускающей пар из ноздрей. Но через минуту незнакомец заглушил двигатель и открыл дверь. При всей нерешительности, представ перед Барбарой, мужчина выпрямился и расправил плечи, будто собирая всю свою храбрость. На пару дюймов (ок. 5 см — прим пер.) выше ее пяти футов и десяти дюймов (178 см — прим. пер.) он был одет в чистую голубую рубашку и джинсы, кажется, отутюженные. В одной руке незнакомец сжимал маленькую коробочку.

Барбара подняла темную бровь, но ничего не сказала. Она сделала первый шаг, следующий — за ним.

Иван Дмитриев старался не пялиться, но это было трудно. Женщина перед ним была совсем не такой, как он ожидал. Его бабушка, мать отца, часто рассказывали сказки тех мест, откуда была родом. В ДеКалбе (ДеКалб — город на севере США, в округе ДеКалб, штат Иллинойс, — прим. пер.) жила большая русская община и после церковной службы по воскресеньям их крошечная гостиная всегда была полна пожилых женщин с музыкальными голосами. Они пили крепкий черный чай из потертого серебряного самовара, наполняя воздух своей болтовней о внуках, о том, что даже фрукты дома были вкуснее, а иногда, если ему везло, и пугающими рассказами о колдунье, Бабе Яге.

Как же он любил эти истории, будучи ребенком! Столь волшебные и пугающие описания иногда злой, а иногда мудрой Бабы Яги, с ее железными зубами, изогнутым острым подбородком и длинным носом, который всегда чуял ложь. По мере того, как сквозь кружевные занавески пробиралась ночь, бабушки все тише рассказывали свои сказки, снижая старческие голоса до шепота. Он почти видел, как колдунья летит по воздуху в своей заколдованной ступе, отталкиваясь помелом, видел ее дом, деревянную избу, передвигающуюся по лесу на гигантских куриных ногах.