Наталли Поттер: Несмотря ни на что

Шла последняя неделя мая, только вот погода была вовсе не весенняя. До лета уже рукой подать, а промозглый дождь уже несколько дней без конца поливает Лондонские улицы. Серые тяжёлые тучи плотно заволокли все небо, спрятав подальше тёплое и ласковое солнце.

С самого утра Гарри был взволнован и возбуждён, хотя утром это сложно назвать: за окном было темно, как вечером. Но это обстоятельство ему было только на руку, да и нынешняя непогода ничуть не мешала.

Поттер ждал этого дня больше недели и, наконец, он наступил. Сегодня Гринготтс откроет для посетителей свои двери. Все это время банк был на ремонте и Гарри просто изнывал от бездействия. Время проходит, а ни одно задание ещё не начато.

Конечно, никакого плана у него не было, он решил действовать спонтанно. Заранее все распланировать всегда было задачей Гермионы. Сколько же лет они провели бок о бок друг с другом, сколько событий пережили вместе, а Гарри даже не задумывался об этом, принимая все как должное. Всегда, когда ему было тяжело, она подавала свою руку помощи, даже когда весь магический мир отвернулся от него, она всё равно была с ним рядом.

Странная штука жизнь: только потеряв человека навсегда, ты понимаешь, что он настолько тебе дорог.

Сейчас Поттеру, как никогда не хватало Гермионы, все его мысли были только о ней. Он вспоминал учёбу в школе, нарушение правил и ночные вылазки к Хагриду. «Как жаль, а я всегда считал Хогвартс своим домом, — подумал Гарри, сидя в спальне на своей кровати, — Вот так учился и не знал, как он жестоко обходится с полукровками и маглорожденными».

Поттер нервно посмотрел на часы: было без четверти восемь.

— Как же медленно течёт время, когда чего-то ждёшь, — проговорил он и встал с кровати. Гарри никак не мог дождаться открытия банка. Ему просто не терпелось поскорей раздобыть монеты. Он даже не думал, что может быть, если его поймают или заподозрят в чем-либо. По большому счёту, ему было наплевать на все, у него сейчас была цель, и он шёл к ней буквально напролом.

Гарри расхаживал по комнате взад и вперёд, куча разных мыслей просто разрывали его голову. «Значит, всё чистокровное общество всегда знало о странностях Хогвартса и молчало, — подумал он, — Ну конечно, кто же захочет открыто выступить против Министерства и ощутить весь его гнев на себе. Так вот почему большая часть чистокровных магов и волшебников двумя руками за то, чтобы маглорожденные и полукровки учились вместе с их детьми, — Поттер подошёл к окну и стал вглядываться в даль улицы, — Дамблдор! Знал ли он обо всём? — неожиданно засомневался Поттер, — Ну, конечно же, знал. Как мне известно, — стал рассуждать Гарри, — Директор никогда не боялся идти против Министерства. Значит, он был не против того, что происходило в его школе».

Подобные выводы его очень огорчили. Юноша уже не раз разочаровывался в Великом Дамблдоре. Сначала он обрёк Гарри нести непосильную ношу, которая с каждым учебным годом подрывала ещё неустоявшуюся детскую психику, а перед своей смертью он, вообще, послал его туда, не знаю куда, найти то, не знаю что (это о кресстражах).

Альбус всегда хотел, чтобы Гарри ему доверял, а сам имел от него множество секретов. Но все тайное, как обычно, всегда становится явным в результате это стало ещё одной причиной для разочарования. Поттер всегда находил для директора оправдания, но только не в этот раз. Большая обида затаилась у него в душе, и он пообещал себе, что обязательно сделает все, чтобы обезопасить жизнь ни в чём не повинных юных волшебников.

Наконец, стрелка часов добралась до заветной цифры, Гарри наспех накинул куртку и перепроверил все ли он взял с собой.

Чтобы попасть в Косой переулок, Гарри не рискнул воспользоваться устаревшей каминной сетью, а предпочёл трансгрессию. Он в последний раз окинул свою комнату взглядом и с хлопком исчез.

Появился юноша в многолюдном и до боли знакомом переулке. Колдуны и колдуньи, вечно спешащие куда-то, все так же сновали из магазинчика в магазин, а толпа мальчишек с открытыми ртами, как и прежде, галдела у витрины с мётлами. Магический переулок продолжал жить своей жизнью: открывались новые лавочки и восстанавливались старые, мало что напоминало о минувшей войне.

Из всех низкорослых зданий своими размерами, конечно же, выделялся Гринготтс — ослепительно-белоснежный, с огромной полированной дверью и с неизменной надписью на ней:

Входи, незнакомец, но не забудь,