Наталли Поттер: Несмотря ни на что

Гермиона всё это выслушала молча, под конец она даже перестала дрожать — было видно, что она, как и Гарри, пытается побороть свой страх. В объятьях любимого ей удалось это сделать намного быстрее, она собрала всю свою волю в кулак и вновь открыла глаза. Образы волшебной нечисти стали размытыми и через мгновение исчезли.

Поттер наблюдал за ней, затаив дыхание, за её спокойствие он готов был отдать всё на свете. Лицо любимой не искажал больше страх, слезы высохли, и на него теперь смотрела его прежняя Гермиона.

— Ты как? Всё нормально? — спросил Гарри, убрав прядь волос с её лба.

— Да, уже всё хорошо.

— Тогда пошли отсюда, и поскорее, — предложил он и помог Гермионе подняться с земли. Она была еще слаба, он поддерживал её под руку, и они вместе зашагали вперед по темному туннелю.

— Как ты об этом догадался? — каждый шаг давался Грейнджер с трудом.

— На это меня натолкнули слова отца. Он сказал, что всё происходит у нас в голове, — Гарри подсвечивал палочкой дорогу, выставив её перед собой. — И сон, и стирание памяти, и даже этот страх — всё это было воздействием на наше сознание. Чтобы бороться с этим, нам надо было победить не невидимого врага, а самих себя.

— Твои родители очень мудрые и, даже находясь вдалеке, оберегают тебя, — произнесла она, чуть ли не повиснув на его руке. — И ты, Гарри, молодец, всё правильно понял.

В этот момент Поттер заметил, как впереди что-то отразило свет от его палочки:

— Гермиона! Это кристалл! Мы его нашли! — радостно закричал он и хотел побежать к камню, но любимая неожиданно сползла на пол. Гарри едва успел её подхватить. — Гермиона! Гермиона! — она была без сознания и уже не реагировала на его слова.

«Какой же я дурак! Это же кристалл на неё так действует. Нужно быстро подчинить его себе. Но как? — задумался он. — Гермиона что-то рассказывала о стихиях и об энергии основателя. Мне надо найти медальон», — он схватил из рук Гермионы сумку и, раскрыв её прокричал:

— Акцио медальон! — и прямо в воздухе поймал то, что когда-то принадлежало Салазару Слизерину.

Уложив любимую на землю, он подошел к кристаллу.

«Какую из стихий мне нужно использовать? — стал судорожно думать Гарри. — Так, с помощью стихии земли, скорее всего, подчинила себе камень Пенелопа Пуффендуй, Кандида Когтевран наверняка использовала воздух. А вот какие стихии выбрали Гриффиндор и Слизерин, я даже не знаю. Придётся пробовать и то, и другое».

Гарри одной рукой коснулся камня медальоном, а другой наколдовал струи воды, произнеся:

— Агуаменти!

Он стоял и не сводил взгляд с кристалла, но ничего не происходило. На самом деле он не знал, должно ли что-нибудь происходить. Гермиона говорила, что камень получает приказы от хозяина невербально и попытался внушить кристаллу, чтобы он прекратил отбирать энергию у маглорожденных. Взглянув на Гермиону, он понял, что ничего не изменилось, ей становилось только хуже.

Тогда Гарри изменил свою тактику, и теперь из палочки вырвалось пламя огня. Он держал медальон у кристалла и мысленно приказал ему больше не высасывать энергию. Поттер четко формулировал это желание в своей голове и посылал свои мысли камню. Кристалл прямо на его глазах стал переливаться от нежно голубого до тёмно-синего цвета. Было такое ощущение, что он ждет новых приказаний. Гарри аккуратно взял камень в руки и перевернул его вверх дном, дав мысленный посыл кристаллу, чтобы он стал возвращать маглорожденным утраченную энергию.

Поттер отчетливо почувствовал силу камня, от него исходила невероятная мощь. «Значит, я всё правильно сделал», — обрадовался он и наконец смог отойти от кристалла. Гарри тут же бросился к Гермионе. Её рука была прохладной — она не подавала признаков жизни.

— Гермиона, очнись! У меня всё получилось! — Грейнджер даже не шелохнулась, лицо её было бледным, а губы приобрели фиолетовый оттенок. — Нет, нет, милая, я не могу тебя снова потерять. Ну, пожалуйста, — Гарри стал тормошить её, гладить по голове и волосам и усиленно пытался прослушать пульс на её шее. От волнения его руки дрожали.

Внезапно он подумал о самом страшном: "Что, если этот проклятый камень, пока мы здесь находились, высосал из неё последние силы, что, если наш поход за кристаллом стал для неё последним? Я никогда себе этого не прощу!» — Поттер мысленно уничтожал себя.

— И как мне после этого жить?! — закричал он во весь голос.

«Я ненавижу основателей, этот камень и Хогвартс, которые забрали у меня мою жизнь, частичку меня», — он упал на грудь Гермионы, зарылся лицом в складки её одежды и заплакал так, как не плакал ещё никогда. В этот момент он прощался со своей любовью и со своей жизнью, ведь без любимой его жизнь теперь теряла смысл.