Лондон очень красивый, даже удивительный город. И он создает невероятную атмосферу, смесь из культурных традиций и последних технологий.
Сами британцы очень трепетно относятся к своему культурному и историческому наследию. Не мешало бы и нам в России перенять подобное. А то наступает новое время и все старое либо выкидывается на свалку, либо переоценивается и признается никуда не годным.
А потом семейство Грейнджер отвезло меня к вокзалу Кингс-Кросс, откуда отходит поезд Хогвартс-экспресс. И там меня встретил Люциус Малфой – как всегда, изысканный и немногословный.
Он весьма сдержанно поздоровался с Грейнджер, чуть теплее со мной, и попросил взяться за руку. Я последний раз помахал Герми и ее родителям.
- Увидимся в поезде, Гарри, - крикнула мне напоследок девочка.
Краткий миг аппарации и вот мы уже в Малфой-маноре, что в Уилтшере.
И пока мы стояли в холле и обменивались приветственными фразами, я перебирал в уме все то, что продумал заранее: что и о чем говорить, на что намекнуть, где промолчать, и насколько сильно мне позволительно открыть свои карты.
Нас встречала леди Нарцисса, одетая в легкое летнее платье бежевого цвета и аккуратные туфли. Я с ней здороваюсь, и она улыбается в ответ. Приятная женщина…
И все же Малфои это не Грейнджеры. Здесь все очень серьезно. И даже, наверное, опасно.
А уж когда меня представили Лорду Абраксасу, деду Драко, то тут я вообще понял, что попал в аквариум к пираньям. Или в серпентарий к кобрам.
Старый Малфой одним своим видом мог кого угодно напугать до медвежьей болезни. Серьезный, костистый старик, немногословный, очень точный в формулировках и экономный в жестах. Да и двигался он как-то очень уж легко и даже изящно для своего возраста. После занятий с Флитвиком я немного разбирался в таких вещах и представлял, что это значит – как минимум основательную боевую подготовку.
- Пошли, покажу твою комнату. – Драко улыбался. И не скрывал этого. Да уж, судя по всему, младшего Малфоя здесь держат в ежовых рукавицах. И парень радуется и моему прибытию и тому, что теперь, вероятнее всего, дисциплину немного ослабят.
По широкой, каменной лестнице, застеленной персидским ковром, мы поднялись на второй этаж.
Да, особнячок впечатлял. Из всего, что я видел в прошлой жизни, он больше всего напоминал питерский Эрмитаж – там, где коридоры с картинами, вазами, низкими диванчиками и высоченными потолками.
А из совсем недавнего прошлого дом ассоциировался с Британским музеем. И вот так, с первого раза, я бы и не определил, где красивей и солидней. Там, в музее или здесь.
- А ты, Драко, оказывается, живешь в пошлой роскоши, - не удержался я от шпильки.
- Да это вроде как традиция. Малфои всегда так жили, - друг принял шутку серьезно, и принялся оправдываться. – От меня ничего не зависит.
- Да нет, все нормально, - успокоил я его. - Просто хочу сказать, что солидная у тебя берлога. Круто!
- Берлога.., - он хихикнул. – Классное словечко!
Я постарался выглядеть безмятежно, но не уверен, что мне это удалось.
Знать, что твой лучший друг, вполне богат и обеспечен, это одно. Но оказаться в таком месте, и понять, что это круче, чем музей, совсем другое.
Особенно после «двушки» в Смоленске! Или скромной комнатки у Дурсли.
И я даже не завидовал. Тут дело в другом. Я не устаю удивляться тому контрасту, что присутствует между бедными семьями и богатыми. Социальное равенство, похоже, понятие из категории утопических. И на нашей планете, вероятней всего, никогда не будет достигнуто. Или как минимум, я столько не проживу, чтобы его увидеть.
Друг устроил мне небольшую экскурсию по дому предков, а потом показал комнату, в которой мне предстояло жить ближайшую неделю.
Мы вошли в просторное, около тридцати квадратных ярдов, помещение, светлое и с высоким потолком. В центре большая кровать с пологом, есть камин, резной столик, стулья, пара кресел, шкаф с зеркалом, ковер на полу. Широкие окна, тяжелые занавески, вощеный паркет, множество не броских, но дорогих безделушек – все создавало вполне определенную атмосферу.
Здесь уже находился мой чемодан и клетка с Хуги.
- Ничего так, - я завалился на кровать. Драко сел на кресло и нахмурился:
- Я тут показал отцу тот жест, что ты демонстрировал в Хоге…
- Да?
- Ага. Отец сразу его узнал. Это Непреложный Обет. Правильно?
- Точно, - я почувствовал, что сердце несильно сжала невидимая рука.
- Думаю, тебе запрещено об этом говорить, - рассуждал Малфой. – Гарри, куда же ты вляпался?
Читать дальше