Джен Коруна: Год багульника. Кровавая луна

— А ты, как я погляжу, не так прост, — заметил Моррог, плавно поворачиваясь вслед за хэуром. — Знакомство с Моав, несомненно, пошло тебе на пользу. Жаль только, что, валяясь на твоей подстилке, она думала не о тебе — вы бы могли стать любопытной парой…

Его слова больно кольнули сердце хэура — неужели любовь маленькой эльфы была притворством?! Если бы он знал, чего ему будет стоить это сомнение… Едва почуяв брешь в его воле, князь Бурых гор напал с новой силой. Пробив ослабшую защиту, страшное заклятие в одно мгновение сбило хэура с ног, заставив отлететь на несколько шагов; Нар-Исталь со звоном выпал из его руки. Проклиная свою доверчивость, Сигарт рванулся было, чтобы поднять оружие, но не успел ступить и шага — сраженный истирой, он упал, как подкошенный. Ледяные иглы все сильнее впивались в его тело, разрывая его на части. Сквозь боль он услышал ненавистный хриплый смех.

— Ты что, и впрямь веришь всему, что тебе говорят? Ты глуп, хэур! Глуп и наивен! И что только она в тебе нашла!..

Корчась от бессильного гнева, Сигарт поднял глаза: на него медленно надвигалась черная фигура. Отчаянным усилием он попытался собраться с силами, чтобы отразить атаку, но на этот раз Моррог крепко держал жертву — воля хэура рассыпались, подобно осколкам льда. Если бы он мог лишь на миг ослабить страшные чары! Но слово преступного веллара было сильно и беспощадно, как само дыхание смерти… Не в силах пошевелиться, Сигарт уже приготовился встретить свою гибель, как что-то серое мелькнуло в воздухе.

Небольшая рысь с хриплым визгом бросилась на шею Моррога, словно взявшись из ниоткуда — в следующий миг зверь жалобно заскулил от боли, отброшенный на землю могучей рукой. И хотя произошедшее заняло всего лишь мгновение, Сигарту этого было достаточно: почувствовав, как заклятие отступило, он вскочил и рванулся к лежащему на земле мечу. Новый Хэур-Тал снова стоял перед своим противником; воля его была остра как клинок Полночной Молнии, а разум чист, словно лед с вершин Бурых гор. Глаза хэура горели гневным оранжевым огнем.

***

Сигарт ударил первым, оттеснив Моррога на несколько шагов. Тот быстро парировал удары — от презрительной вальяжности самозваного князя не осталось и следа. Мятежный эльф и новый Хэур-Тал метались в кровавом свете луны, точно две угольные тени. Сверкали гневные глаза, мечи сшибались, высекая искры. Неутомимо кружил Сигарт вокруг черной фигуры, скрывшей от мира свое лицо, запутывал врага, нанося неожиданные удары. Звенящей струной натянулась меж ними цепкая воля хэура, капля за каплей отбирая силы Моррога, выматывая его темную душу. Все более стремительной становилась атака ведомого яростью Иннариса, все отчаянней отбивал ее тот, кто посягнул на покой Непробуждаемых. Сигарт почувствовал, что начинает уставать; он понял — дальше тянуть нельзя! Время, о котором говорило пророчество, настало! После очередного выпада он отскочил, собираясь с силами — но лишь один вдох отделяет мысль хэура от его руки… В следующий момент он ринулся на Моррога в решающей атаке. Пораженный его полным безумной злобы взглядом, тот отпрянул. Этого только и ждал Сигарт! Мгновенная слабина врага новой силой влилась в его тело; дико оскалившись, он уже приготовился нанести последний удар, как почувствовал сильную боль в правом плече — он не успел увернуться от выпада Моррога! Черный клинок полоснул по плечу, легко разрубив эльфийскую кольчугу; хэур попятился и тяжело осел на землю, правая рука безвольно повисла. Странная леденящая боль быстро расползалась от раны. Князь Бурых гор медленно подошел к поверженному противнику; в прорезях шлема горел холодный торжествующий свет.

— От холода нет лекарства, Иннарис, но я подарю тебе легкую смерть — ты заслужил ее.

Черная тень замахнулась, готовясь нанести сокрушающий удар, тусклый длинный клинок со свистом рассек воздух, но смерти не последовало — заговоренное волей Сигарта, лезвие взрезало землю рядом с его коленом. Поймав момент, он молниеносно перехватил Нар-Исталь левой рукой и, резко оттолкнувшись от земли, прыгнул на Моррога…

Сверкающий клинок вошел в черную кольчугу по самую крестовину. Пошатнувшись, князь Бурых гор рухнул, словно упавшая скала. Сигарт тяжело опустился на землю рядом с мертвым врагом, держась за правое плечо — рана, нанесенная черным клинком, невыносимо болела. Он сидел неподвижно, переводя дыхание. Его взгляд упал на искалеченное тело рыси, что все еще лежала поодаль: он и забыл о ней, а ведь если бы не она, возможно, он бы давно был бездыханным! Опершись на меч, Сигарт встал и подошел к зверю. К счастью, тот еще дышал. Сигарт осторожно приподнял его, разворачивая к себе. Тихо захрипев, рысь открыла глаза — они были голубыми, словно весеннее небо.