Дмитрий Галантэ: Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2

Дорокорн нехотя, как будто через силу, отвечал, вовсе не разделяя оптимизм друга:

– Ничего у меня не болит. Спасибо тебе, конечно, огромное за твою трогательную заботу. Ничего страшного, дружище, не переживай за меня.

– Не-ет, я так не могу! Я переживаю, очень переживаю! Почему у тебя такой замогильный голосок и плачевный вид? – не унимался Юриник, чувствуя себя на вершине блаженства.

– Понимаешь ли, Юриник…

Юриник насторожился и слегка напрягся в предвкушении казавшегося таким безграничным счастья, а Дорокорн, тем временем, проговорил смиренным и кротким голосом:

– Боюсь, понимаешь ли, помереть…

– Что такое, почему? Так уж сразу и помереть? Как же это? Ну, не отчаивайся, не покидай нас раньше времени, всё ещё, может быть, будет хорошо, – снисходительно утешал друга млеющий от удовольствия Юриник.

А Дорокорн робко продолжал, потупив взор:

– Хорошо уже никогда не будет. Да, я боюсь помереть, к чему скрывать? Помереть от смеха!

Юриник тут же, в моновение ока переменился в лице.

– Я, мой дорогой Юриник, буду очень серьёзно опасаться за свою жизнь, когда увижу толпу волосатых и басовитых коротышек вроде тебя! – на полном серьёзе, не меняя прискорбного выражения лица, произнёс Дорокорн. – Надеюсь, ты, разлюбезный, не собираешься сам безвременно покинуть нас и остаться навсегда жить под землёй в вечном полумраке со своими точными копиями?

Обескураженный поворотом дела Юриник открыл, было, рот, но, предчувствуя подвох, не нашёлся сразу, что ответить, и потому промолчал. Вместо ответа он лишь презабавно шевелил губами и играл мохнатыми бровями.

Теперь уже не унимался Дорокорн, он рьяно пошёл в наступление по всем правилам тактики и стратегии развивая успех:

– Главное, заботливый ты наш, будь осторожен, а то какая-нибудь волосатая басистая красотка влюбится в тебя по уши и оставит навсегда у себя в подземелье.

Настал черёд Юриника погрустнеть. Пока он мучительно искал, что ответить, дабы не ударить лицом в грязь, Дорокорн продолжал:

– Только пойми меня правильно, в свете вновь открывшихся обстоятельств возникает необходимость принять некоторые меры, исключительно в твоих же интересах.

Юриник удивлённо взглянул на друга и навострил уши в ожидании продолжения.

И Дорокорн пояснил:

– Нам просто необходимо тебя как-то пометить! Никогда себе не прощу, если нам вместо тебя подсунут какого-нибудь другого малепусенького мохнатенького геронитика. Мы ведь все так привыкли именно к тебе, дружище! Да ты и сам это прекрасно знаешь. Но вдруг, а такое ведь вполне возможно, случится непоправимое, и мы сразу не распознаем подмену? Ведь вы, подземные жители, наверняка как две капли воды похожи друг на дружку! Но всё же есть в этом тёмном деле одна светлая сторона, которая не может не радовать…

Юриник ещё больше насторожился, а мы едва сдерживали улыбки.

– Теперь ты должен быть счастлив, ибо наконец узнал истинную историю своих предков. Скорее всего, та развесёлая девушка, посмевшая пойти против воли родителей и всего своего народа, и есть твой прямой предок. Но я её ни в коем случае не осуждаю, совсем даже наоборот! Я очень благодарен ей и признателен, ведь если бы она в своё время не улизнула из отчего дома, то у меня не было бы такого заботливого и верного друга.

Вся эта пламенная речь была сказана Дорокорном на одном дыхании и на полном серьёзе, без тени улыбки, и тем забавнее это выглядело. Понятное дело, мы с Дормидорфом хохотали вовсю. Дорокорн же мужественно держался до тех пор, пока не взглянул на унылое и, казалось, слегка осунувшееся лицо Юриника. Контраст между его теперешним выражением лица и тем, что было какую-нибудь минуту назад, был настолько разительным, что мы с Дормидорфом уже задыхались, давясь от смеха.

Вся наша компания так развеселилась, не исключая Юриника, который вскоре присоединился к нам, что дурное настроение как рукой сняло, и дорога обратно показалась гораздо короче.

Вскоре мы дошли до того места, где повстречали работающих амекарцев, вставших на путь истинный. Они успешно закончили здесь свои дела и ушли наводить порядок дальше, оставив после себя, как и подобает честным и благородным людям, чистоту и порядок.

Немного погодя в поле нашего зрения появился шалаш. А вот и люк-лепёшка. Перед тем, как открыть его, мы условились как можно внимательнее осматривать каждый выступ и каждую впадинку. Вдруг достаточно будет всего-навсего куда-нибудь слегка надавить, и какая-нибудь стенка отъедет в сторону?