Гильермо дель Торо: Охотники на троллей

Но нога так и не опустилась.

АРРРХ!!! прыгнула из ямы у ворот и обхватила руками глотку Гунмара. Из ее черепа торчал искореженный кусок стойки ворот, будто чуждый рог, борющийся за место с ее собственными рогами. Гунмар поднялся во весь рост, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар изо всех сил тряхнул телом, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар молотил по спине кулаками, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар вздыбил гребень, десяток игл впились в черную шерсть и выскочили с другой стороны окровавленными, но АРРРХ!!! его не отпустила. Она по-прежнему не отпускала его, получив десяток ран.

Гунмар метался как загнанный в угол кабан, поднял кулаки над плечами и схватил АРРРХ!!! за голову.

Но что-то изменилось. Гунмар это почувствовал, его пальцы ощутили, что осколок стойки ворот выбил со своего места валун, который он вколотил в череп врага несколько десятилетий назад. Пока монстр смог сообразить, что это значит, АРРРХ!!! убрала с его шеи правую лапу и схватила ею валун, сорок пять лет олицетворяющий удачу.

Она снова обрела ясный и четкий голос.

– Меня зовут Йоханна М. АРРРХ!!! – заявила она, – и я говорила, что доберусь до тебя.

Валун обрушился и размозжил череп Гунмара пополам. Грохот разнесся такой, будто раскололи планету, да и выглядело это похоже, когда монстр рухнул на колени. АРРРХ!!! ослабила хватку, валун скатился в траву, ее изодранное тело соскользнуло с гребня. Она упала на землю неровной грудой пропитанного кровью меха.

Тело Гунмара раскачивалось, шесть рук пытались соединить череп воедино и прикрыть торчащие мозги. Многочисленные руки сплелись и запутались. Потом могучий предводитель Гумм-Гуммов, Голодный, Пьющий Кровь, Разрывающий Кишки, Гунмар Черный долго качался и наконец рухнул навзничь с изяществом подрубленного дерева.

Джек предоставил мне сделать то, что не смог сделать сам несколько десятилетий назад: нанести смертельный удар.

Клэр помогла мне взобраться на агонизирующее тело, а Моргунчик подсадил на бедро. Оказавшись там, я уже довольно легко преодолел все препятствия: кровавое озеро посередине, вывернутые внутренности, холмы и долины грудной клетки. Я уселся на горячей красной коже над сердцем и почувствовал, как поднимаюсь и опускаюсь с каждым неровным биением его пульса.

Меня охватила слабость, а вовсе не облегчение или чувство триумфа. Я приложил острие Клинка Клэр к пульсирующему участку кожи и ощутил прилив симпатии к Джеку. Побежденный тролль подо мной казался не таким уж всепоглощающим злом, им двигал непомерный голод, пожиравший каждый атом его тела. Я прислушивался к слабому дыханию, вырывающемуся из глотки, смотрел на изодранный язык, высунувшийся из уголка рта. Единственный глаз взирал на ночное небо, а Глаз Злобы приник к пустой глазнице.

Я прищурился на толпу тяжелыми веками. Люди находились далеко и не слышали звуков душераздирающего воссоединения семнадцати семей.

Не сделали и ни единой фотографии: как я узнал позже, вся электроника в радиусе трех кварталов сгорела в тот миг, когда упал Гунмар. Я не узнавал бо́льшую часть лиц, но похоже, все они были уверены в одном: монстра, похитившего их детей, нужно уничтожить. Эта задача оказалась выше моих сил, и я огляделся в поисках помощи. Я увидел миссис Пинктон, которая трясла головой, словно извиняясь, что хотела поставить мне меньше восьмидесяти восьми процентов. Увидел сержанта Галагера: его кривобокий парик и густые усы сплющились, залитые жидкостью из мякоток. Он коротко кивнул.

Джек и Клэр опирались на мечи и ждали. Я заметил Таба, он возвращался к кромке поля, обнимая бабушку за плечи, и посмотрел на меня без осуждения: быть лидером – это тяжкая ноша. Лишь Моргунчик не обратил на меня ни малейшего внимания. Он сидел, обняв щупальцами АРРРХ!!! и шептал в ее шерсть какие-то сложные церемониальные песнопения, известные лишь блестящим ученым, посылающим великих воинов в другой мир навстречу неведомым приключениям.

Я вспомнил, как однажды Джек меня спросил:

«Ужасно правда? Когда тебя утаскивают под землю».

Понадобилось всего несколько ударов, чтобы вырезать Гунмару сердце, кожистый трубчатый орган, пытающийся уклониться от клинка. Покончив с этим, я пробил покрывающий мякотки панцирь и превратил их в желе. Потом нырнул в живот, вытащил желчный пузырь и бросил его на траву, чтобы позже сжечь.

Уцелевшие Гумм-Гуммы глядели с трибун, избавившись от чар, они наблюдали за расчленением своего хозяина, словно не понимали, как появились в этом месте, полном людей. Они мотали рогатыми головами и хлопали костистыми крыльями, обеспокоенно пытаясь найти ближайший мост.