Вадим Панов: В круге времен

Три высокие башни в самом начале проспекта Вернадского не спали – свет горел во многих окнах, – но производили впечатление решивших отдохнуть великанов, буквально излучая умиротворяющий покой. Древняя Чудь дремала. Даже охранники у главных ворот позволили себе слегка расслабиться, а потому не сразу среагировали на тихий стук в калитку.

– Посмотри, – распорядился старший, когда просьба открыть повторилась.

Рядовой поднялся, чуть сжал левый кулак, приводя боевой аркан в положение «почти активизирован», и, не спрашивая, открыл.

И оторопел.

Ибо окажись на пороге Спящий, это вызвало бы куда меньшее изумление. А может, вообще не вызвало, поскольку все знают, что Спящий рано или поздно проснется. Но появление князя Темного Двора – в одиночку, скромно стучащегося в калитку, – ударило рядового будто обухом по голове.

Несчастный чуд уставился на закутанную в чёрный плащ фигуру и принялся что-то бубнить. То ли безнадёжно запоздавшее защитное заклинание, то ли устное завещание. А застрявший в ладони боевой аркан растворился тихим дымом.

Старший и второй гвардеец отскочили к дальней стене, а из-под низко опущенного капюшона раздался клокочущий голос:

– Скажи магистру, что нужно поговорить.

– Луна восходит, а его всё нет…

– Германа? – хмыкнул де Лаэрт.

– Ризныка, – уточнил Сантьяга. – Но Германа, если вдуматься, тоже.

Тёмные воды Москвы-реки полусонно бежали к югу, несильно пиная, словно приглашая с собой, покачивающиеся у берега скутеры. Попискивали комары, периодически погибая под недовольными шлепками – засада считалась секретной, использование магии в личных целях строжайше запретили, и отвыкшие от комариной наглости колдуны стоически переживали испытание. С севера довольно быстро приближался ярко освещенный и окутанный звуками музыки прогулочный теплоход…

Прогулочный теплоход?!!

– Откуда?! – взревел де Лаэрт.

– «Ласвегасы»?! – не менее громко рявкнул Сантьяга. – Почему не предупредили?

– Мы сузили зону сканирования, но увеличили точность…

– Идиоты! – выдала Ярина.

Маги Тайного Города ждали одного Андрея, а получили кучу челов, которые…

– Пароход битком набит «откликами» Ризныка! – доложил побледневший Тамир. – На каждой палубе, в каютах… Почти все пассажиры и команда!

– Такое даже теоретически невозможно! – выдохнул ошарашенный Гуго. – Вероятность мизерная! Это обман!

– Никакого обмана, – хладнокровно отозвался Тамир. – Можете проверить.

– Вероятность появления Ризныка – сто процентов, – скучным голосом поведал прищурившийся на свечу Доминга. – Он где-то рядом.

– Обсудим вероятности потом! – громко произнес Сантьяга. – Что делать?

Певец надрывался, терзая ночную реку беспощадной романтикой, и под его вопли теплоходик уверенно продвигался к «зоне острова».

– Уберите его!

– Мы не можем! «Переадресация»!

– Уберите «переадресацию»!

– Чтобы снять её, понадобится четыре минуты! И маскировка…

– Я на палубу! – принял решение де Лаэрт. – Надо обыскать пароход!

– Гуго, стойте!

Сантьяга пытается напомнить, что делать портал не следует, но не успевает: разгоряченный рыцарь широко шагает в вихрь перехода, а в следующее мгновенье начинается бедлам.

– Ий-оху-у!!!

Скар гонит «М35», как боевую колесницу. В буквальном смысле, поскольку перед грузовиком несутся два единорога. Магические постромки привязаны к бамперу и натянуты, как струны, кажется – вот-вот лопнут, и освобожденные монстры рванут ещё быстрее, яростно вытаптывая всё и вся на своем пути. Гулкий рык единорогов смешивается с рёвом двигателя, остервенелым воем заклинившего клаксона, а главное – с длинными пулеметными очередями. Скар задал направление, после чего бросил руль и прильнул к «браунингу», водя стволом по частному причалу. Крупнокалиберные пули в щепы рвут лодки, вдребезги разносят моторы и панели управления – под хохот прильнувшего к пулемету юноши. И эти же пули отсекают магам резервного отряда путь к реке, оставляя единственную возможность добраться до теплохода – по воздуху.

Колдуны взлетают.

«М35» срывается с дороги и подпрыгивает на кочке, связанного Кортеса подбрасывает на сиденье и основательно прикладывает головой о потолок.