Александр Шапочкин: Первая заповедь Империи (СИ)

-. и вот, мы получаем последние новости! Злоумышленнику удалось похитить.

— Получен доступ к одному триллиону девятистам сорока шести миллиардам семистам двадцати миллионам девятистам девяноста девяти тысячам, семистам одному доллару АДСП. Смена владельца счёта подтверждена высшим судом ОПН. Идёт перевод в Центральный Имперский Сберегательный Банк. Внимание, попытка сторонней блокировки. Атака! Отбито! Атака! Отбито! Атака! В киберборьбу вступает Служба Безопасности Банка. Атака! Атака! Атака! В киберборьбу вступает Имперская Служба Безопасности. Искины противника полностью выведены из строя. Перевод завершён. Проверка регистрационных данных клиента. Успешно. Идёт конвертация валюты. Завершено. Уплачен налог в размере двухсот миллиардов, ста девяноста трёх миллионов, сорока тысяч, пяти рублей. Центральный Имперский Банк передаёт тебе свои поздравления, Денис.

— Госдепартамент АДСП, только что выступил со срочным сообщением.

— Твою мать. — сказал я.

Настойчиво затренькал входной звонок.

— Мне совершенно безразличны ваши проблемы, господин посол, — Император Российской Звёздной Империи, внешне молодой ещё мужчина с жёстким лицом, тёмными короткими волосами и небольшой, аккуратно уложенной бородкой, отодвинул от себя планку — держатель голографической страницы. — Мы не выдаём собственных подданных иностранным государствам. Ни при каких условиях!

— Но мы в категорической форме требуем… — круглый, сильно потеющий человечек сделал суровое лицо.

— Господин чрезвычайно уполномоченный посол, вы забываетесь. — холодно ответил единоличный властитель самого большого из освоенных человечеством секторов. — Аудиенция окончена.

Рядом с американским представителем, словно из воздуха материализовалось два комиссара с включёнными, как и положено по протоколу, эргро — мечами. Красноватые отблески заиграли на влажном, рыхлом, почти полностью лишённом волос лице посла.

— Это ваше последнее слово, Ваше Императорское Величество? — спросил посол АДСП, Рон Хьюгард, понимая, что в этот момент решается и его судьба.

Император не ответил. Он вообще более не замечал американца, внимательно вчитываясь в какой‑то очередной файл с флажком Евросоюза на планке — держателе.

— Сударь, прошу следовать за мной, — раздался за спиной посла голос Первого Секретаря.

Бессильно посмотрев на застывших рядом с ним военных псиоников, Рон закрыл глаза. Блестящая карьера дипломата — замок, так долго выстраиваемый им по кирпичику, рухнул в один миг, погребённый под тяжестью интересов политических китов на такой далёкой, и какой‑то уже совсем не родной Атланте.

Тридцать пять лет назад, ещё молодой и полный иллюзий Хьюгард, получив первое в своей жизни назначение в качестве сотрудника посольства на столичной планете Российской Империи Екатерине, входил на трап дип — челнока, как смертник на эшафот. Ему грезилась грязная, холодная, прогнившая до основания отсталая страна, населённая ордами диких, голодных варваров. Уроженцу маленькой и тёплой, аграрной планетки Аризона, совершенно не хотелось покидать блестящую в своём великолепии Атланту. Он воспринимал свою новую должность как ссылку. Изощрённую месть злобных завистников удачливому молодому провинциалу.

Как же он ошибался. Екатерина поразила его воображение, заставила влюбиться в себя с первого взгляда, а далёкая Атланта потускнела, стоило ему только ступить на землю этого холодного мира. Жизнь в Империи встряхнула его, вывернула наизнанку, очистила, избавив от с детства вбиваемых в голову штампов и предрассудков. А ещё, он навсегда полюбил мороз и снег.

Но Рон был хорошим работником. Он честно служил своей стране все эти долгие тридцать пять лет. Дважды отклонял очень интересные предложения о переводе в Британскую Корону, и хотя продолжал день изо дня отстаивать интересы АДСП как легальными, так и совсем нелегальными методами, давно обрусел и прижился в этом холодном, но таком прекрасном мире.

Хьюгард, любивший когда‑то Кертен — Колу с виски, кровавый бифштекс — гриль с картошкой фри и пирог с яблоками, сейчас не представлял себе, как он ел эту гадость. Он уже не понимал, как можно обходиться без горячего, исходящего паром борща или томлёных щей. Печёного ледяного осетра с лимончиком и картошечкой, присыпанного свежей зеленью, или жаркого в горшочке, приготовленного по рецепту посольского шеф — повара. Да и какое застолье может быть без графинчика хорошей русской водочки, и чтобы когда её подавали к столу, — на стекле были ледяные кристаллики, потихоньку тающие на тёплом воздухе. А к водочке обязательно селёдочка на черном ржаном хлебушке, с колечками резаного лука.