Георгий Песков: Злая вечность

Только в качестве вещественных доказательств имели, например, смысл эти собранные в отдельный зал чучела экзотических птиц, рыболовные принадлежности доисторического человека, которые тоже занимали довольно обширную комнату. Нелепость внешняя скрывала глубокий внутренний смысл. Особый запах — запах плесени, пыли, истлевающих в сундуках старых платьев, необитаемых домов — волновал князя предчувствием этого внутреннего смысла.

Никто не заходил сюда, никто не мешал. Да и кому, кроме выжившего из ума и погруженного в оккультизм русского князя, могла, в самом деле, прийти охота любоваться мумиями, чучелами пеликанов и портретами давно умерших господ членов муниципального совета?

Библиотека — она помещалась в одном здании с музеем — была обширный зал в форме неправильного многоугольника. На высоких, до потолка доходивших полках тускло поблескивали позолотой старые, наполовину истлевшие под своими кожаными переплетами книги. В середине зала стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол, обставленный тяжелыми стульями с высокими и прямыми спинками. На одном из них, возле жарко натопленной чугунной печки, сидел библиотекарь. Остальные были пусты. Эта парадная комната со множеством старых книг, зеленое сукно и в строгом порядке расставленные стулья странно действовали на князя каждый раз, когда он входил. Ему казалось, что здесь назначено очень важное заседание какого-то тайного общества. Председатель, придя первым, ожидает остальных членов. Сейчас они войдут и рассядутся. Князь испытывал смущение: он понимал неуместность и даже невозможность своего здесь присутствия. Но председатель, как бы желая ободрить, оживленно и громко отвечал на его поклон:

— Bonjour, monsieur!

Князь, не без робости, подходил к столу.

Лицом он был похож на хамелеона, этот библиотекарь. Зеленоватый оттенок морщинистой кожи; непомерно широкий рот с бескровными узкими губами. Выпуклые глаза, от круглых очков в черепаховой оправе, казались огромными. Но самой поразительной особенностью в наружности библиотекаря был — его язык. Язык у него был чрезвычайно тонкий и увертливый. Во время разговора он то и дело мгновенным, совсем неуловимым движением, высунув его, облизывал себе губы. Так делает ящерица, когда ловит насекомое. Глянцевитая лысина во всю голову, покрытая на макушке черной шелковой шапочкой, и длинная черная блуза-пальто придавали его фигуре некоторое сходство с католическим священником.

С первой же встречи князь почувствовал, что библиотекарь почему-то им заинтересовался. Показалось даже, что, ища сближения с ним, тот имеет какие-то особые виды. Шевельнулось любопытство. Сам он испытывал в присутствии библиотекаря несколько беспокойное чувство, которое он сначала не умел себе объяснить. Это, однако же, не мешало князю находить свое новое знакомство чрезвычайно интересным. Завязалось оно следующим образом. На вопрос князя, не имеется ли в библиотеке книг по оккультизму, библиотекарь экспансивно воскликнул:

— С тех пор, как я сижу здесь, никто ни разу не спрашивал у меня этих книг. Эта любопытная отрасль знания теперь почти забыта. Официальная наука ее осмеивает.

Он повел князя в смежную комнату и показал шкаф, битком набитый старыми книгами. Тут были и спиритические и оккультные сочинения, руководства по черной и белой магии, сборники заклинаний и сонники. Князь с увлечением начал рыться в этих сокровищах. Библиотекарь, когда бывал свободен, приходил помогать ему.

Однажды они разговорились о заинтересовавшем князя изыскании «sur les farfadets». Князь с удовольствием убедился, что библиотекарь вполне разделяет взгляды католического автора на колдунов.

— Совершенно не подлежит сомнению, — сказал он между прочим, — что существуют люди, находящиеся в сношениях с так называемыми темными силами, заключающие с ними пакт и получающие в награду известную сверхъестественную власть. Чтобы ни говорили об этом наши господа рационалисты — это факт, отрицать который, наконец, просто смешно.

— Вы думаете? — заинтересовался князь.

— Я это знаю, — с особенным ударением ответил библиотекарь.

— Неужто? Вам случалось?… О, пожалуйста, расскажите! — вскричал князь.

Библиотекарь отвел глаза.

— Это длинная история, — сказал он уклончиво. — Когда-нибудь потом.

В другой раз, по ничтожному поводу, с какого-то замечания о погоде, опять завязался интересный для князя разговор, но на совершенно иную тему. Князь обратил внимание собеседника на то, что вот уже в течение целого ряда лет климат как будто меняется. Зимы становятся суровыми, лета то нестерпимо знойными, то непомерно дождливыми. Поражает большое количество гроз и бурь. Даже в формах облаков заметна почти пугающая причудливость, объясняемая, вероятно, сильными ветрами. Вообще с природой творится что-то неладное.