Gierre: Гарри Поттер и Песочные Часы

Гарри начал разворачивать пергамент.

— Там не слишком много, — торопливо забормотал Слизнорт. — Сказать по правде, так я и сам не знаю большего. Дело в том, что, когда Том Риддл учился здесь, когда он однажды задал мне вопрос… Словом, я сказал ему об этом. Возможно, я напрасно волнуюсь, возможно, тебе никогда не придется столкнуться ни с чем подобным, но после того, что ты пережил с Барти Краучем, и после того, что пережили твои родители, твоя мама… Думаю, я должен сделать это, Гарри.

Ровный почерк Слизнорта в записке был искажен до неузнаваемости. Гарри пришло в голову, что профессор заставлял себя писать изо всех сил. Именно для этого он выпил столько медовухи, а, возможно, что–нибудь еще крепче.

«Крестраж»

— Кре…

— Тсс, — Гораций приложил палец к губам. — Не произносите этого слова, мистер Поттер. И никогда, прошу вас, не рассказывайте другим волшебникам о том, что я сказал в этой комнате. Возможно, вам понадобится искать сведения, и будет нужно помнить точное… слово. Для этого я записал его. Но в будущем, если вы спросите мне, — лицо его становилось все тревожней, хмель выветривался. — В будущем, мистер Поттер, я никогда не признаюсь, что имел какое–то отношение к этому. Эта записка больше, чем может показаться на первый взгляд. — Взгляд его окончательно прояснился, он подошел к Гарри вплотную и вцепился пальцами в его плечо. — Гарри, если ты когда–нибудь расскажешь директору о том, что я сделал, боюсь, я попаду в Азкабан. За одно произнесенное вслух слово, Гарри. Понимаешь?

Гарри неуверенно кивнул, слово «крестраж» ни о чем не говорило ему.

— Спасибо, профессор, — он заставил себя произнести это, потому что выражение лица Слизнорта предполагало такой ответ. Кроме того, внутри поселилась нехорошая уверенность, что повод для благодарности все же был.

— Что ж, хорошего тебе отдыха, Гарри, — профессор отступил и широко улыбнулся. Могло показаться, что он все еще пьян.

— Вам тоже, профессор, — пробормотал Гарри.

«Уважаемый мистер Поттер,

Семейство Боунс крайне обеспокоено сложившейся ситуацией. Моя племянница, Сьюзен, неоднократно писала мне о том, что долгие годы Вам пришлось жить в обстановке, которую вряд ли можно назвать доброжелательной. Как Вам должно быть известно, совет попечителей Школы Чародейства и Волшебства высказал неодобрение касательно решения директора о Вашем дальнейшем проживании у семьи магглов.

Поскольку Августа Долгопупс категорически отказалась одобрить предложение председателя позволить Вам провести летние каникулы в поместье Малфой, я предложила собственную кандидатуру в качестве временного опекуна. Понимаю, что ваше законное право — находиться в обществе вашего крестного отца, Сириуса Блэка, однако в отношении него проводится ряд дополнительных расследований, о которых я не имею права сообщать Вам до официального оглашения результатов.

Разумеется, Сириус Блэк был надлежащим образом уведомлен о моем предложении и выразил свое согласие. Уверена, он обратится к Вам с письмом, где подтвердит мои слова.

Если Вы все еще хотите провести летние каникулы в обществе магов, которые настроены доброжелательно по отношению к Вам, я буду рада рассказать о нашей переписке своей племяннице Сьюзен.

С уважением, Амелия Боунс»

— Гарри, можно тебя на минутку? — профессор Стебль поймала Гарри прямо возле входа в гостиную Пуффендуя.

— Конечно, профессор, — он чувствовал, как записка Слизнорта жгла карман, но для нее оставалось еще целое лето.

— Гарри, я хотела бы сказать тебе, что очень рада твоему решению провести лето у Боунсов, — сегодня декан была неожиданно опрятно одета, а ее внимательные глаза сверкали от радости. Гарри невольно подумал, что расставание со студентами для нее означает возможности провести больше времени в теплицах.

— Да, я тоже очень рад, не ожидал, что тётя Сьюзен предложит такое, — признался Гарри.

— Ох, возможно, в этом есть и моя заслуга, — профессор весело расхохоталась. — Пришлось уговаривать Минерву, но мы с ней хорошо ладим, а она и сама была не против. Все–таки твои родственники — ужасные воспитатели. Минерва рассказывала, они заставляли тебя готовить еду для всей их семьи, а потом отказались купить тебе учебники. И даже одежду! Ужасно, все это ужасно. Мне так жаль, Гарри, что ты оказался в подобном положении. И все эти события в твоем первом учебном году. Представить не могу, как тяжело тебе было. Поэтому особенно приятно, что ты заработал для Пуффендуя пятьдесят очков! Конечно, я запомнила это, а ты как думал, — и она похлопала его по плечу. — Я горжусь тобой, Гарри, и если тебе что–то понадобится, ты всегда можешь отправить ко мне сову. Букля — очень умное животное.