Татьяна Зингер: Неудавшаяся история [СИ]

Одних салатов, стоящих на длинных столах, хватило бы целой деревне на неделю. Про остальные яства я и не заикалась.

— Давайте сбежим? — до начала торжества уговаривала я тащивших меня мужчин. Коленки подрагивали от страха. — Пожалуйста. Родненькие…

— Нет, — шипел Радислав.

— Гады! Убийцы! Грабят! Пожар! Отпустите.

— Дурная, — заключил Лис. — Пусть идет куда хочет. Куда она денется? Вернется.

Его правда. Я хоть и отбежала аж на четыре поворота от зала, но испугалась переплетенья коридоров и покорно вернулась к ожидающим друзьям.

В конечном счете друзья и сами согласились, что лучше бы мы ушли. Ибо столько поздравлений, лобызаний ладошки — это мне, а им — просто пожатий, — нашептываний на ушко, танцев — а танцевать я так и не научилась, поэтому удачно отдавливала каждому новому кавалеру ноги каблуками — пережить сложно. И каждую неудачу оправдывала болящей рукой. Та болталась на перевязке и служила причиной бесконечных аханий и всеобъемлющего понимания.

Хорошо, я додумалась не надевать манерные туфельки на тонкой шпильке, а украдкой достала из-под кровати любимые сапоги и с облегчением влезла в них. Теплая кожа облепила голень, и я не ощущала себя покачивающейся башенкой. Платье выбрала удобное — на размер больше, с высоким горлом и длинными руками. Нечего трясти тем, чего нет.

Амарэ'ль добрался до меня ближе к концу празднества. Красочные речи были сказаны в начале, знатные титулы и несметные богатства посулили тогда же. Вот и настала очередь для «дружественной беседы».

— Радослава, вы прекрасны. — Правитель подхватил меня за ручку и оттащил в угол, к колоннам, чтобы не мешать танцующим парам. — Как вам ужин?

— Он изумительный.

Нет, он ужасный, громкий, суетливый. Я объелась так, что чуть-чуть, и треснет шов на боку огромного платья; выпила горькой шипучей гадости, от которой час ходила в полудреме. Но лучше молчать. А то виселицы с городских площадей не убираются даже по праздникам.

— Радослава, недавно вернулись посланные мною к Черным топям слуги. — Правитель замялся. — Не знаю, радостное ли известие для вас, но вашу учительницу нашли мертвой.

Уголок губ дернулся в подобии улыбки. Об этом я и думала. Что-то произошло в храме. И я повалилась не от удара бутылкой — тот был слаб, я лишь выплеснула на волосы содержимое, — а из-за… волшбы, что ли? Притом могущественной, невероятной. Я погрузила нас в ту безразличную тьму и в ней противостояла древней ведьме, не отдала сознание, осталась в уме. И, наверное, учительница попросту не выдержала всплеска способностей. Она, находясь на грани между телами и вынужденная пребывать в полнейшем сосредоточении, не смогла побороть мои ожившие воспоминания. И отвращение, которое копилось несколько долгих, мучительных лет. В самом деле, пора бы и ей умереть.

— Мне жалко, честно. Но… я рада.

— Понимаю. — Правитель кивнул. — Знаете, я пришел к вам с корыстным умыслом. Вы не читали наших пророчеств?

— Читала, конечно, — не моргнув глазом, соврала я.

— Я знаю, что не читали. — Правитель позволил себе слабую ухмылку. — Не имеет значения, о чем твердится в тех, но существует важный пункт. Где сказано, что действующий правитель обязан уступить трон тому, кто вернул пламя в чашу. Ибо если правитель не сумел помочь государству, то он бесполезен и слаб.

Трон? Мне?! Куда я его дену? Утащу с собой на лошади?

Ой, нет… Трон. К трону обычно — имеется же глупый обычай — прилагается и… государство. Мамочки.

— Нетушки! — я неловко замахала целой рукой. — И не начинайте. Правьте на здоровье и восстанавливайте храм, как обещали. Какая из меня правительница? Я приведу Галаэйю в такую разруху, что никакая виверна не поможет.

— Вы уверены? Радослава, поймите, я не имею права отказать вам.

— Уверена.

Кажется, Амарэ'ль выдохнул с облегчением. Предложение о правлении относилось к тем, которые и говорить не стоило бы, но приходится ради приличия и успокоения совести. Да и ради порядка тоже. Теперь объявит, дескать, дурная чародейка отказалась собственнолично.

— Нет, мне точно не до трона, — на всякий случай повторила я. — Но прошу вас, правитель, позаботьтесь о Лисе. Он хоть и юный, но мозгов побольше, чем у меня раза в три.

Друг стоял невдалеке и о чем-то щебетал с молодой варреншей. Та кокетливо поправляла светлые волосы и хихикала так жеманно, что Лис аж таял от внимания высокой особы.

— Не бойтесь, Радослава, — правитель тоже перевел взгляд на Лиса. — Галаэйя никогда не забудет подвига Лисана-дэро-кодльонора. Ему гарантированы почести, о каких многие из наших аристократов и не мечтают. Если он примет всё это. Ну а по поводу юности я бы поспорил, но не стану.