Юлия Вакилова: Король моего сердца

Эллери понемногу начала впадать в отчаяние.

Оба короля то скрывались в отцовском кабинете, подолгу пропадая за плотно закрытыми дверями, то избегали друг друга днями напролет, не встречаясь даже за трапезным столом. Девушка сходила с ума от волнения и непонимания причин столь странного поведения обоих мужчин.

Во дворце своего врага Сапфо каждый миг находился в напряжении, Эллери чувствовала это всем своим существом, но не могла винить избранника. К счастью, она слишком хорошо его знала, и потому сквозь выверенную маску сдержанных улыбок и скупых эмоций, видела его настоящего, замечала, как глаза короля наполнялись видимым ей одной светом, стоило им пересечься взглядами. Чувствовала его присутствие рядом, даже если они находились в разных концах помещения. Ощущала жар его дыхания на своей коже, когда он стоял на расстоянии вытянутой руки.

Все, что было им сейчас доступно, — строго ограниченные по времени ежедневные встречи в неизменном присутствии сразу нескольких придворных дам, которые своим щебетом и непрерывной болтовней почти не оставляли возлюбленным даже шанса затронуть по-настоящему волновавшие их темы.

В один прекрасный день терпению Сапфо пришел конец.

Придворные собирались выехать на масштабный пикник, на котором ожидалось присутствие и королевского гостя. Эллери одновременно и ждала этого события, и заранее сокрушалась о нём, понимая, что едва ли им с синеглазым королем удастся перекинуться хотя бы парой слов.

Ярко светило солнце, щебетали птицы, карета быстро двигалась по утрамбованной ровной дороге, и даже щебетание молоденькой служанки под ухом не вызывало раздражения. Обычно сопровождавшие ее дамы сегодня оказались не у дел — одной пришлось срочно уехать в отцовское поместье из-за кончины кого-то из родственников, другая захворала в самый разгар жары, третья и четвертая не поделили поклонника и потому теперь намеренно избегали друг друга. Эллери с облегчением восприняла новость об их отсутствии и чувствовала себя весьма комфортно в сопровождении всего лишь одной служанки.

На одной из развилок карета вместо того, чтобы ехать прямо, внезапно свернула куда-то влево. Принцесса не сразу это осознала, и только когда количество ям и кочек перевалило за разумное число, забеспокоилась. Тревоги добавил и тот факт, что, выглянув из окошка, девушка не обнаружила за их экипажем никакого привычного сопровождения, и даже служанка испуганно притихла, наблюдая за госпожой круглыми глазами.

Разгадка оказалась весьма проста — и приятна. Ибо на месте назначения, когда карета остановилась и набравшаяся мрачной решимости принцесса вышла наружу, их ожидал еще один экипаж, возле которого стоял довольно улыбавшийся Сапфо. Облачен он был необычно: неприметного цвета рубашка, заправленная за пояс брюк, перехваченных широкой полосой кожаного ремня. Сейчас он был не королем, а простым наемником, воином, в которого когда-то влюбилась принцесса. За его спиной в отдалении виднелся расстеленный широкий плед с расставленными на нем приборами и блюдами.

Эллери перевела растерянный взгляд с мужчины на кучера — сидевший на козлах Норк залихватски перекинул поводья из одной руки в другую, подмигивая опешившей принцессе.

— Это похищение? — постепенно приходя в себя, лукаво начала девушка, глядя в смеющиеся глаза возлюбленного, подходящего ближе.

— Если Её Высочеству будет так угодно, — покладисто согласился тот, протягивая руку принцессе. Она торжественно вложила свою ладонь и не удержалась от счастливой улыбки, когда мужчина неожиданно потянул ее на себя, и через секунду она уже млела в родных объятиях.

— Я так скучал по тебе, Рыжик, — тихо пробормотал Сапфо, зарывшись лицом в медную копну волос, переливавшуюся на солнце огненными бликами. Эллери вспыхнула от такого личного обращения. Одно дело — читать его на бумаге, и совсем другое — слышать вживую! Пьянящий восторг кружил голову и с кровью разносился по венам.

В голосе короля на миг прозвучала такая тоска, что девушка поняла: он говорил сейчас о тех долгих месяцах, когда они были порознь. Отстранившись, но все еще находясь так близко к нему — такому желанному, такому родному! — она подняла голову и тихо пожаловалась, позволив своим старым переживаниям обрести форму в словах:

— Я так боялась, что больше тебя не увижу! Так ждала писем, а их все не было и не было, и я почти потеряла надежду.

Он покачал головой, словно разгоняя все её страхи, теперь кажущиеся такими нелепыми и смешными: