Валентин Искварин: Естественно, магия (СИ)

— Связисты рапортуют, — наконец буркнул Борис Венедиктович. И замолчал.

— Ну! — не выдержал Владимир Павлович.

Заместитель начальника снял с головы портовокс . Сдвинул брови, потёр переносицу и начал:

— Влад, ступай готовить операционную: Игнату отрубили кисть. Лина, связывайся с Алисой — пускай возвращается в офис. Володя, мы с тобой — в префектуру по факту смерти группы мага. Записывай: Виктор Само… — тут прервал сам себя, обратясь к воровке: — Катенька, а ты беги к…

В третий раз распахнулась дверь. Снова начальница, ещё более растерянная и печальная, но вдруг оставившая суету и метания, оглядела подчинённых и дважды размеренно кивнула.

— Борь, префектура подождёт. Сообщите им через известное , и хватит с них пока что, — негромко распорядилась она. — К нам через десять минут приедет носитель воли .

— Зачем!? — крякнул Владимир Павлович.

— Кто? — удивлённо прошептал Влад.

Наш маг ранен! Кате чуть подурнело, стоило представить, как это — оказаться без части руки. Девушка попыталась прогнать из головы страшную картинку, но воображение лишь добавило брызжущую кровь, отчего у молодой воровки перехватило дыхание и помутнело в глазах.

Чуткий Влад дотронулся до её руки, и Катя тут же вынырнула из своего пустого ужаса.

Дева-Хранительница! Что же такого случилось, отчего всё пошло наперекосяк, а в провинциальный Париж мчится кто-то из высших чинов Ордена!?

Лира проснулась от холода за полчаса до назначенного времени. То, что мёрзнут пальцы ног — дело давнее, и волшебница привыкла игнорировать это неудобство. Но сейчас ныла грудина, и под солнечным сплетением всё никак не могли улечься поудобней невидимые стылые щупальца. Именно это на десятилетия забытое ощущение от запасённого сложнейшего заклинания вытащило Лиру из болезненной дрёмы в её тоскливый неприветливый мирок.

Комнату, в которую она с Элеонорой недавно переехала, Гильдия вырвала у реки полгода назад. Магическая просушка только на время отбросила сырость и промозглость, но не поборола сонное дыхание глубин.

И всё-таки даже тут лучше, чем в прежней, опостылевшей до ломоты в зубах каморке, где они ютились ещё с двумя волшебницами. И уж здесь-то всё своё: честный камень пола, честный кирпич стен, потолок с отбитой штукатуркой, поддерживающие его округлые арки — серьёзные, внушающие уверенность. Здесь нет иллюзий в дюжину слоёв, которыми балуется большинство магов Гильдии. Двух старых волшебниц и давних подруг перестали тешить такие игры. Жизни осталось совсем немного — скудной, полной лишений. Пусть уж она будет настоящей, пусть впитывается всей своей сыростью и затхлостью в кости, в потерявшую юную свежесть кожу — пусть будет по-честному, без приятного глазу обмана.

В горле мучительно запершило. Лира села, стиснув тонкими сухими пальцами ворот грубой сорочки, попыталась закрыть смятой в кулаке тканью рот и сдержать кашель, чтобы не разбудить подругу, отдыхавшую у противоположной стены, но сделала только хуже: кашель вышел громкий, с пугающим хрипом, заставившим Элеонору вскинуться с плоской сбившейся на бок подушки.

— Лира! Что такое?!

Она встала, скрылась за дверцей болезненно скрипучего шифоньера и, натягивая длинное тёмно-зелёное платье с глухим воротом, невнятно соврала:

— Ничего. Просто поперхнулась.

— Ты бы показалась Альфреду. А то ведь с чёрной пневмонией…

— …долго не протянешь. Знаю, Элли, — Лира оттянула колкий шерстяной воротник, чтобы не давил, и постояла немного, стараясь дышать медленно и неглубоко, чтобы снова не закашляться. — Сейчас нет смысла его будить, загляну утром.

Справившись наконец со спазмами, Лира присела на постель, глянув мимоходом в зеркало без рамы над столиком с аскетичным набором расчёсок, гребней да шпилек. Собственное лицо немного пугало бледностью, но откуда нынче взяться загару и здоровому румянцу?

Не глядя на одевающуюся Элеонору, Лира напомнила:

— Мы ведь сегодня собирались искать .

Застёгивая на полной груди почти такое же строгое платье, Элли обернулась через плечо.

— Ты всё ещё надеешься, что мы сможем найти нужного ученика?

— Не очень, — неожиданно для самой себя призналась Лира. — Но надо же что-то делать. Пока ещё можем.