Роман Суржиков: Лишь одна Звезда. Том 2 [СИ]

Она не смотрела в лицо Бэкфилду, скользнула глазами мимо его плеча к набережной, над которой частоколом торчали рычаги камнеметов. Их обслуживали невзрачные люди, одетые кто во что горазд. Эти же люди жгли костры, что-то варили в казанах. Таскали поленья и камни, сваливали как попало, вперемешку. Большинство не занимались ничем, просто слонялись, притопывая. Многие были пьяны — и по голосам заметно, и по походкам. Армия, с позволения сказать. Все точно должно быть иначе. Будь здесь Адриан…

— …затем, ваше величество, — докладывал Бэкфилд, — в целях деморализации мы казнили всех пленных, взятых в Престольной Цитадели, и тела оных пленных забросили мятежникам — пускай полюбуются. Впоследствии мы применили обстрел мертвыми телами не первой свежести, для понижения морального духа и для создания хворей. Весьма удачным вышел рейд наших лазутчиков, которые сумели вызвать пожар в казарме. В этой казарме располагались раненые. Мятежники отвлекли со стены силы для тушения огня, и в тот самый час мы начали штурм. К сожалению, атака была отбита, но нам удалось захватить в плен трех офицеров северян. Мы расположили их в оголенном виде напротив главной башни и обливали водой, покуда тела не превратились в ледяные скульптуры. Это оказало устрашающее воздействие.

Даже Миру это не устрашало, что и говорить о кайрах. Обледенелые трупы на столбах у моста вызывали не ужас, а чувство мерзости и грязи. Все не так. Похоже на подвал Мартина Шейланда, не на блистательную Фаунтерру. Еще час назад Мире было все равно. Ничто не трогало, не пробивало толщу горя. Но сейчас — иначе.

— Также, ваше величество, отлично показали себя стрелы, измазанные в дерьме. Попав в тело, такой наконечник неминуемо вызывал гниение, что сильно увеличило потери врага. Благодаря моим методам и моему упорству, могу с уверенностью сказать, что ныне дворец защищают не больше двухсот двадцати северян — из шестисот первоначальных.

— Козел!.. — раздалось у него из-за спины.

Один из так называемых солдат Бэкфилда уронил полено другому на ногу. Тот запрыгал, поджав ступню. Потом схватил полено и стал колотить растяпу.

— Ерунда, ваше величество, — сказал майор. — Армейская жизнь, не берите в голову.

— Осталось только двести двадцать северян, верно я вас поняла, майор?

— Так точно, ваше величество!

— И герцог Ориджин в их числе?

— Да, ваше величество. Но ему недолго жить!

— И мятежники все еще удерживают стену дворца?

— Да, ваше величество.

— Могу я уточнить, майор: чем именно вы хвастаетесь? Тем, что за три недели, имея огромное численное превосходство, не смогли взять дворец? Или тем, что так и не убили Ориджина? Или тем, что вооружили городских нищих, пьянчуг и бандитов?

Бэкфилд оторопел.

— Ваше величество, позвольте пояснить вам всю сложность ситуации…

Мира покачала головой, заставив майора умолкнуть. В ее мыслях пронеслось все, что она могла бы сказать. Я вижу ситуацию, и куда лучше вас. Четыре дня назад случилось то, что лишило меня жизни. Я ничего не хотела и не могла, и все было едино, кроме моего горя. Меня не волновала ни столица, ни война, ни трон, ни вы, ни мятежник — ничто во всем мире не имело значения. Но меня, будто куклу, притащили сюда и показали Фаунтерру, какою она стала. Глядя на нее, я поняла: с Адрианом было бы иначе. С ним было бы настолько иначе, что я не могу смотреть спокойно. Было все равно — а теперь нет. Это дворец Адриана, столица Адриана, Предметы Адриана! Нет, мне отнюдь не все равно!

— Сложность ситуации в том, майор, что вы не устрашили мятежников, а разозлили. Хотели напугать кайров мертвечиной? Кажется, вы совсем ничего не знаете о Севере. Сложность еще и в том, что уже поздно убивать Ориджина. У вас было на это три недели, но теперь срок вышел. Если убьете его теперь, та орда на левом берегу не простит вам этого. Кайры перейдут Ханай и вырежут всех, кого встретят в городе. Не ради устрашения, о нет. Просто для удовольствия. Вот в этом я вижу сложность, майор.

— Ваше величество, — вмешался Серебряный Лис, — мы укрепляем берег, как вы видели. Мои солдаты — все, кто на ногах — уже строят валы и частоколы, готовят позиции для стрелков. Если северяне попробуют переправиться, мы встретим их.

— Генерал, простите за резкость, но ваши солдаты — это пятая часть от тех солдат, что были с вами в Лабелине? А северяне на левом берегу — ровно те же самые северяне, которые убили остальных четыре пятых? Вы остановите мятежников? Простите, но я вам не верю.