Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

***

Пять дней спустя…

Дверь была перед самым его носом: высокая, дубовая, двухстворчатая, на громадных кованых петлях, с декоративным кокошником. Дементий не жаловался, пусть будет так. Главное, от кандалов освободили, что само по себе счастье. Пока везли до Дятловой крепи, оковы порядком поднадоели: натерли все, что можно натереть. А то, что лишь стеганка на теле да штаны потертые, сие перетерпит.

Словно время повернулось вспять. Ведь было дело, он так же стоял и ждал, когда его, неизвестного в Прираречье изгоя, пригласит ближник князя. Потом была верная служба, походы в приграничье, безбашенные попойки в гриднице… И да, особое порученьице, круто изменившее в очередной раз его судьбу. Да что там говорить, судьбу целого княжества.

Память странная штука. Все в ней казалось смазанным. Какие-то события проступали предельно ясно, какие-то едва помнились. Стремительная пробежка по Порубежью… А что ей предшествовало, уже толком не вспомнишь. Столько всего наворочено! Затем встреча с пастухом и лоскутные воспоминания о Княжем граде; Медвежий угол и нечеткий контур человека с тонкими усиками в библиотеке колдовского острова; бой на стене Камнеграда и тут же разговор с Космой Селикатовичем…

Одно рыцарь понимал как никогда четко – он терял себя. Его разум становился не его, сознание заменялось чужим, он смотрел на себя и не узнавал все больше и больше. Вот это было страшно! Проснуться и не помнить, какой сегодня день, кто ты, где ты. И было ли вчера, существует ли сегодня, будет ли завтра?!

Стражи медленно отворили тяжелые створки. Что ж, пора!

Дементий вошел в приемные покои наместника.

Зал был довольно велик: шагов тридцать в длину, пятнадцать в ширину. Снаружи через узкие, но высокие окна, в оловянные рамы которых были вставлены круглые стекла, вливалось много света. Казалось, здесь все сияло и блестело: серебряные подсвечники по стенам, светильники под потолком, помост с большим, украшенным золотом креслом, резной столик с фруктами возле него. Вдоль стен стояли тяжелые, темные дубовые лавки. Также имелось несколько дверей – между лавками и за креслом.

У дальнего окна увидел высокого мужчину с курчавыми светлыми власами, широким открытым лбом, выступающими скулами и прямым носом. При его появлении тот отступил в тень. Был он одет в длинную серо-синюю рубаху, отделанную темным орнаментом и красными полосами вокруг ворота. Ее узкие рукава заканчивались золотыми обшлагами. Плетенный золотом с серебром кушак несколько раз обвивал тело и свешивался концами спереди. За кушаком виднелся убранный яхонтами кинжал.

– Здравствуй, уважаемый Святополк, по первому зову прибыл для доклада, – сказал рыцарь и поклонился. Как будто был у него выбор…

– Здрав будь и ты, Дементий, позволь же тебя обнять.

Наместник подошел и крепко прижал к себе оказавшегося вдруг немного мелковатым по сравнению с ним рыцаря. Пахло от него банной свежестью, чего нельзя было сказать о вновь прибывшем. После отстранился и провел гостя, придерживая за локоть, к дальней стене, где висела выполненная на пергаменте карта Прираречья с помеченными крепостями и острогами, селами и весями, речками и переправами. Небольшие цветные флажки указывали на предполагаемое расположение тех или иных отрядов.

Под ней в настенной подставке лежал родовой меч Забугоровских, рукоять которого улыбнулась девой, переплетенной в танце с медведем. Рыцарь еле удержал свои руки, чтобы не схватить клинок. Дева звала, Медведь ревел, но он им не поддался. Внутренний кто-то послал раздраженный сигнал. Нет, в этот раз он не даст ему одержать победу. Дементий что есть силы сжал правую ладонь. Он не потеряет над собой контроль! Не дождетесь!

– Ты хорошо выполнил по руч енное, – со значением проговорил Святополк. – Все происходит так, как и планировалось. Скоро наступит наш черед действовать.

– И тем не менее меня привели в кандалах, – рыцарь растер запястья.

– Ты же понимаешь, я не знал, ты ли это. Столько дней ни слуху, ни духу.

– И решил навесить ярлыки?

– И решил перестраховаться. А обвинения… Ну, война, обознались. Так что же с тобой приключилось?

«Что приключилось? – подумал рыцарь, – Знать бы наверняка». А еще не плохо бы понять, о чем можно, а о чем не стоит рассказывать. Наместник – это олицетворение власти, с ним и раньше приходилось осторожничать, а сейчас... Посмотришь, так Святополк полон отеческого участия: руки, поза, голос. Вот только глаза… Они всегда оставались холодно-равнодушными.