Василий Криптонов - Эра Огня 2. Непогашенная свеча [СИ]

— Встаю, — зевнул я, протирая глаза. — Лореотис… Насчёт Талли.

— Присмотрю я за твоей сумасшедшей сестрой, можешь не напоминать, — сказал тот, закатив глаза. — Официально учреждаю Орден Нянек и провозглашаю себя его главой.

— Спасибо, — улыбнулся я.

— Спасибо моё ты Кевиотесу отдал, мелкий паршивец. Ух, он нахваливал…

— Ну почему же? — Я снял свой плащ с вешалки в форме мужского торса и сунул руку в Хранилище. — Я братьев не забываю.

— О-о-о! — обрадовался Лореотис, принимая бутылку. — Вот сразу видно: повзрослел паренёк. Не страшно с таким девку отпустить. Тебе не страшно, убивашка? — подмигнул он Натсэ, сидящей на кровати.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Ну и правильно. Ладно, жду в столовой.

Лореотис ушёл. Он ещё немного прихрамывал, но, кажется, сам не обращал на это внимания.

Глядя на свою супругу, я вдруг ощутил укол беспокойства. Что-то было не так, но я не мог понять, что. Смотрела она так же, как и всегда. Так же, как и всегда, повязала за спину меч.

— Идём? — спросил я, протянув ей руку.

— Идём, — вздохнула она, сжав мои пальцы.

Я прекрасно понимал этот вздох. Прощание будет тяжёлым. Но что же меня тревожит? Что?!

За ужином моё беспокойство только усиливалось. Мелаирим хмурился — это как раз было нормально — но не решался протестовать. Я не знал, что произошло в душе этого человека за то время, что он боролся со смертью один на один. Но что бы там ни было, он больше не толкал речей о возвращении Падшего и даже пожелал мне удачи.

Лореотис веселился за всех, чему немало способствовала бутылка дистиллята, которую он делил с Мелаиримом. Эти двое, кажется, начали ладить между собой. И надо было бы радоваться, но я с трудом проталкивал пищу в горло. Желудок сжимался от нехорошего предчувствия.

Авелла улыбалась. Прежняя милая улыбчивая Авелла. Мы обнялись с ней, она тоже пожелала мне удачи, глубоко в душе затаив свою боль и обиду… Если, конечно, они были. Маги Воздуха — загадка. Они легко расстаются с эмоциями и, кажется, не хранят камней на сердце. Может, и Авелла такая, несмотря на то, что полукровка. Всё-таки больше всего в ней воздушного.

Талли меня удивила. Я был готов к тому, что она будет плакать, или ругаться. Но она вела себя сдержанно и, подражая Авелле, пыталась улыбаться. Однако её взгляд, мечущийся с меня на Натсэ, был каким-то странным. Она будто ждала чего-то.

Талли сидела на дальнем конце стола. Слева от неё — Авелла, справа — Мелаирим и Лореотис. Мы с Натсэ устроились во главе, как виновники торжества. Разгорался и угасал разговор. Лореотис провозглашал тосты…

— Вы точно решили идти вместе? — спросила вдруг Талли.

В её руке подрагивал бокал вина.

— Точно, — кивнул я. — Извини.

— Я не тебя спрашиваю, Морти!

Это прозвучало резко до неуместности. Я отложил вилку и с удивлением посмотрел на сестру. А та сверлила взглядом Натсэ.

— Я? — переспросила та.

— Ты! Ты хочешь идти с ним?

Натсэ тоже положила вилку на тарелку. Взгляд её сделался холодным. Самая малость отделяла её от боевого режима.

— Зачем ты задаёшь этот вопрос? Знаю, между нами уже не получится никакой дружбы, но мы вполне можем расстаться не врагами.

— Ты уходишь от ответа! — Поставив бокал на стол, Талли встала, у неё засверкали глаза. — Отвечай: ты любишь Мортегара?

— Тебе так хочется это услышать? — Натсэ тоже поднялась. — Всё очевидно, зачем тебе ковырять рану?

— Отвечай! — взвизгнула Талли.

Мелаирим и Лореотис смотрели на неё в немом изумлении. С лица Авеллы сползла улыбка.

— Талли, — тихо сказала она. — Ты что…

— Замолчи! — прикрикнула на неё Талли и с какой-то безумной надеждой уставилась на Натсэ. — А ты — ответь! Подумай! Может, ты ещё не проснулась? Не поняла ничего?

— Да! — выкрикнула Натсэ. — Я люблю Мортегара и пойду с ним куда угодно, никогда его не оставлю и умру с ним в один день! Это ты хотела услышать? Я ответила.

Лицо Талли исказилось. Сначала на нём появилось выражение гнева, но оно тут же сменилось отчаянием.

— Да будьте вы оба прокляты тогда! — крикнула она и, швырнув что-то на стол, выбежала из столовой.

Я смотрел на стол. Передо мной лежал опалённый, оплавленный, но узнаваемый кожаный ремешок с металлическими вставками.

Натсэ ахнула. Я посмотрел на неё и тут же понял, что было не так. Она медленно положила правую руку на горло. Лицо её побледнело, глаза широко раскрылись.

Ошейника не было. А на тыльной стороне ладони появилось круглое чёрное пятно. Чёрное, как провал в небытие.