Адам Гидвиц - Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака [litres]

Этой ночью они спали под медовыми стенами аббатства гранмонтанцев. Они не отважились зайти внутрь, поскольку, хотя и не смогли – вообще не смогли – спасти даже одну-единственную книжку, они все же пытались сделать это, а значит, скорее всего, их уже объявили вне закона.

Самозваные святые, еретики, языческие колдуны. То, что поначалу было божественным даром, превратилось в смертный грех.

Так что они уснули, прижавшись к стенам аббатства как можно дальше от входной двери, а когда пришел золотистый и теплый рассвет, они поднялись с первой птахой и двинулись на север, так быстро, как только могли.

Но тут меж ними возник разлад.

– Мы должны вернуться назад в Сен-Дени, – заявил Якоб; над его головой терлись друг о друга тонкие ветки.

– Мы не можем, – сказала Жанна, – это где Микеланджело живет… жил.

Молчание. Миг спустя Жанна сказала:

– У меня в деревне безопаснее.

– Они знают, откуда ты родом. Аббат Хуберт уж точно знает.

– Но его никто не спросит!

– Я хочу видеть рабби Иегуду, – прошептал Якоб.

– Это небезопасно, – настаивала Жанна.

– А идти к твоим родителям, значит, безопасней?

Гвенфорт бежала впереди, белая и легкая, точно призрак, прокладывая путь меж деревьев. Вскоре они наткнулись на дорогу, но не рискнули пойти по ней, предпочитая лесной полумрак.

Все они осунулись, глаза запали, их преследовал образ Микеланджело, окруженного книгами и сожженного заживо.

– Может, нам стоит разделиться, – сказал Якоб.

Они сидели на окруженной гладкокожими березами полянке; Париж лежал на юге в дне пути.

Гвенфорт подняла голову – лишь она одна. Вильям и Жанна были ужасно голодны и очень злы, и они едва могли глядеть друг на друга без того, чтобы сразу начать ссориться.

– Жанна может идти домой, если хочет, а я пойду к Иегуде.

– А мне куда идти? – спросил Вильям. – Здоровенный сарацин в королевских цветах вот так, за здорово живешь, бродит по всей Франции? Вы двое идите, прячьтесь в своих уютных домиках. А я подожду, покуда меня не поймают и не подпалят хорошенько.

Якоб глядел в небо, которое постепенно темнело – от бирюзы до лазурита; почки ясеня на его фоне казались совсем черными.

– Я могу поискать общину прокаженных, уж они-то меня не прогонят, – продолжал Вильям. Его пальцы нащупали отделанный золотом ремень, вдетый в петли подштанников. – Так для вас будет лучше, нет?

– Я не это имел в виду, – пробормотал Якоб.

– Имел. Я что, по-твоему, совсем осел?

– Что ты только что сказал? – вскинулась Жанна. Она вдруг вскочила на ноги с совершенно безумным видом.

– Сядь на место, крестьяночка, – огрызнулся Вильям, – не зли меня.

– Нет! – воскликнула Жанна. – Вот что ты сейчас сказал?

Сердитый и растерянный, он поднял на нее глаза.

– Я сказал, что я не такой уж осел. Ну и что? Что тебе не нравится?

– Да нет же, идиот, – воскликнула Жанна, хватая его за плечо.

Вильям отпихнул ее. Она пошатнулась и отступила. Он вскочил на ноги.

– Только тронь меня еще раз! – вскричал он. – Только попробуй!

– Осел! – кричала Жанна. – Осел, идиот! Осел!

Вильям недоуменно глянул на нее, словно она у него на глазах повредилась рассудком. Потом на не менее растерянного Якоба.

– Она что, напрашивается на оплеуху? – спросил Вильям.

– Пожалуйста, – взмолился Якоб, – прекратите!

– Да нет же, придурки! Осел! Осел Вильяма. Он так и остался на постоялом дворе. Мы его не забрали!

Лицо Вильяма прояснилось, словно ночное небо после летней грозы.

– Точно! Ах я осел! Мой осел!

Но затем он покачал головой.

– Ну и что? – спросил Якоб, усаживаясь прямее. Гвенфорт, стоя рядом с ним, тявкнула один раз, словно говоря: да? Ну и что? Или, что более вероятно: никто не хочет со мной поиграть?

Но лицо Жанны светилось, точно раскаленный уголек.

– Тебе же выдали в твоем аббатстве книги, чтобы ты их доставил в Сен-Дени? Разве не там собирали весь Талмуд?

Глаза Вильяма тоже засветились, словно в ответ.

– Боже правый, – сказал он медленно, – но они… они были не на иврите.

Лицо Жанны погасло и посерело.

– Ты все их прочел? – спросил Якоб.

– Нет… Только парочку… и да, теперь, когда ты сказала… Я и правда видел одну странную. Я думаю, это может быть… возможно…

– Ради Господа! – воскликнул Якоб. – Давай проверим!

Они побежали. Гвенфорт рванулась вперед, потеряла их, повернулась, понеслась обратно и, когда отыскала их, снова помчалась впереди.

Вскоре они вышли на дорогу. Якоба отправили расспрашивать проходящую крестьянку, знает ли она такой трактир «Святой перекресток». Она знала. Вот прямо на этой дороге, на которой они стоят, к востоку.