Однако правда рвалась наружу. У Зои не получилось ее скрыть.
– Папа не убивал себя, как ты боялась, – выпалила она. – Все было не так.
Ее мать недоуменно воззрилась на нее, ожидая пояснений.
И вот тут, на берегу, говоря как можно тише, чтобы Джона ничего не услышал, она рассказала матери все. Океан был шумным и черным. Он почти проглатывал ее слова.
Впереди Джона рассматривал руки своей новой знакомой со словами:
– Ты грызешь ногти, как я!
А Рвач отозвалась:
– Да, вроде того. Но я перестану, если перестанешь ты. Договорились?
* * *
Наконец они ушли с берега и отправились искать какое-нибудь теплое место, чтобы решить, как вернуться в Монтану. Спок всю дорогу скулил. Ухура оглядывалась и коротко гавкала, словно говоря: «Мужайся!» Зоина мать была настолько потрясена тем, что ее погибший муж еще жив, настолько потерялась в своих мыслях, что Зое пришлось пристроиться рядом и не давать сойти с петляющей дороги.
У Зои мысли немного прояснились: словно та коробка в уголке ее разума раскрылась и вся масса старых печальных мыслей незаметно от нее уплыла далеко в океан.
Пройдя по холодной лесной дороге примерно три километра, они обнаружили светящийся в темноте ресторанчик. Должно быть, именно здесь Икс купил тогда завтрак. На двери был ламинированный снимок с французскими гренками, посыпанными корицей, и с ломтиками бекона. Все ринулись внутрь, а Зоя задержалась и дотронулась до картинки кончиками пальцев.
Пока они ожидали столика, посетителей заинтересовала Рвач: ее изорванное золотистое платье, окровавленные руки и ноги, высокие черные сапоги. Волна любопытства, а потом испуга, прокатилась по залу. Рвач негромко объявила, что ей пора уходить.
Зоя вышла с ней на улицу и крепко ее обняла. Почему-то прощание с единственным человеком, который понимал Икса так же, как она сама, оказалось ей не по силам. Она заплакала и никак не могла остановиться.
– Он же обещал вернуться! – рыдала она. – Он сказал, что вернется, если только… если только два мира не вступят в сговор против него.
Рвач ответно обняла ее.
– Но два мира вступили в сговор, милая моя девочка, – сказала она. – Два мира поставили между вами все, что у них только нашлось. Вот только Низинам не удастся надолго оторвать Икса от тебя. Он попросил передать тебе, что найдет своих родителей, а потом вернется к тебе. И я уверена, что он так и сделает, потому что я сама его учила, а я прекрасный преподаватель. Последнее, что он сказал мне, – это что он хочет быть достойным тебя, Зоя, потому что это ты научила его тому, в чем заключается достоинство.
Зоя улыбнулась.
– Ну, это немного чересчур, – сказала она.
Рвач разжала объятия и вытерла слезы, струившиеся у Зои по лицу.
– Когда вы его увидите, – попросила Зоя, – пожалуйста, скажите ему, что я его люблю и что помню все-все-все разы, когда он был рядом.
– Обязательно, – обещала Рвач.
– И еще вот что, – добавила Зоя. – Вы поможете ему выяснить, где его родители? Он прав: ему надо узнать, кто они были. Он этого достоин – даже если это причинит ему боль, как было больно мне, когда я узнала про папу.
– Обязательно, – повторила Рвач.
– И пожалуйста, скажите, чтобы он привел в порядок одежду, – сказала она. – Скоро она будет просто противная.
Рвач расхохоталась.
– Я передам ему все, что ты просишь, когда вернусь в Низины, – уточнила она. – Однако должна тебе признаться, что не спешу снова увидеть эту затхлую дыру. – Рвач помолчала, озорно блеснув глазами. – Я решила пока не возвращаться. Я решила бежать.
– Правда? – переспросила Зоя, прекратив плакать и изумленно воззрившись на свою собеседницу. – Ну, вы жжете!
– Да, пожалуй, – согласилась Рвач. – Икс однажды спросил меня, навещала ли я моих детей, пока была охотницей, не стояла ли на другой стороне улицы, просто чтобы их увидеть.
– Я задала Стукачу такой же вопрос, – призналась Зоя.
– К стыду своему должна признаться, что ни разу этого не сделала, – сказала Рвач. – Боль мне не позволяла. Но Джона напомнил мне Альфи и Белинду, моих собственных малышей. Они были такие чудесные и совершенно не заслуживали такую мать, как я. Мне надо бы отправиться в Новую Англию и найти их могилы. Может, мне станет чуть легче, если я положу на них цветы и полью траву моими слезами.
– По-моему, это будет круто, – поддержала ее Зоя.
– Спасибо, – сказала Рвач. – Конечно, повелители ожидают моего бегства и найдут способ утащить меня назад достаточно скоро, но по крайней мере на земле нет никого, кого они могли бы наказать за мои проступки. Оказывается, есть плюсы в том, что я мертва с 1832 года!
Читать дальше