Лилия Гаан: Страстные сказки средневековья Книга 2.

Он почувствовал себя польщенным словами маркграфа.

- Знаете,- горько вздохнул Генрих, - я до сих пор считаю себя виноватым в той истории с вашей крестницей - девицей Стефанией Лукаши. Мне так жаль девушку! Наша моравская Диана и этот инквизитор!

- Мир праху моей голубки,- перекрестился барон,- не вините себя, государь, ей на небе теперь хорошо!

Казалось, все уже сказано, но маркграф вел себя как-то странно. Немного помявшись, он выдержал довольно длительную паузу, и неуверенно добавил:

- Вы уверены в том, что она мертва?

Это была очень болезненная тема. У Збирайды и сейчас мороз прокатывался по коже, когда он вспоминал, что произошло в его доме после прибытия гонца с известием о смерти дочери. Черное безжизненное лицо Хеленки, плач и проклятия старой Анельки, слезы всей дворни...

- Ох, - тоскливо поморщился пан Ирджих, - посудите сами - если бы Стефка была жива, разве не прислала бы нам какой-нибудь весточки? Не дала бы о себе знать?

Генрих с иронией глянул на хозяина.

- Всё бывает! - туманно заявил он.

Гостеприимный барон выделил гостю самые просторные и богато убранные покои в своем доме. Именно там, прежде чем удалиться в спальню, Генрих выслушал отчет своих доверенных лиц о тайных поисках, которые велись с момента его приезда в замок.

- Никто ничего не знает о судьбе пани Стефании! Вся дворня о ней иначе, чем крестясь, и не поминает. Все твердо уверены в её смерти. Помимо младшей крестницы барона Елены в замке больше нет ни одной пани.

- Елены?- приподнял брови Генрих.- Это дочь пани Марии? Но почему я не видел её?

- Девчонку за несколько часов до нашего приезда отправили в родной замок! Мне по секрету рассказали, что её спрятала в Лукаши, от греха подальше, экономка Збирайды - Хеленка!

Маркграф раздраженно фыркнул. Эти люди точно сошли с ума, приписывая ему необузданное сластолюбие! Можно подумать, что он кинется соблазнять первую встречную деревенскую девчонку, когда к его услугам самые красивые женщины государства!

Генрих расслабленно расположился у разожженного камина и играл с собаками. Страстный охотник обожал гончих псов, и постоянно, как выпадала свободная минутка, с ними возился. Вот и сегодня, раздумывая о том, как умнее распорядиться информацией о Стефке, он трепал их умные преданные морды.

- Хеленка, - задумчиво пробормотал Генрих,- все упирается в эту Хеленку! Мне до сих пор непонятно, почему это де ла Верда передал ей выкуп за брачную кровь, хотя, как выяснилось в последствие, так её и не пролил? Какая она?

Болеслав, его доверенное лицо, неопределенно пожал плечами.

- Красивая,- наконец, произнес он,- лет тридцати пяти, с аппетитными формами. Такая, знаете, уютная, мягкая! Говорят, Хеленка и барон вместе уже больше двадцати лет, и хотя тот не пропускает мимо ни одной смазливой девчонки, ночует всегда в её спальне и очень предан своей холопке.

- Старый черт,- беззлобно выругался Генрих,- никак не утихомирится, прибавляя мне подданных.

С этими словами он встал с места, утомленно потянулся и зевнул.

- Можешь идти спать! - позволил маркграф и камердинеру.

Свиснув собакам, мужчина направился в спальню.

Войдя в комнату, он тоскливо застыл перед монументальным сооружением, мало похожим на кровать. Это больше смахивало на слоеный пирог из-за невероятного количества перин и тюфяков, на которые к тому же надо было взбираться по лестнице чуть ли не под основание бархатного балдахина.

Маркграф раздраженно вздохнул, оглядывая это диковинное лежбище. Он предпочитал жесткие постели и, разумеется, низкие, но понятно, что данное ложе соответствовало, прежде всего, уважению, которое испытывал перед ним хозяин дома. И мало кто думал об удобстве человека, который до кончика носа потонет в лебяжьей перине, страшась из-за неловкого движения, свалиться вниз и сломать себе шею!

Пока Генрих с тоской взирал на кровать, собаки разбежались по комнате, подыскивая себе поудобнее местечко для сна. Им можно было только позавидовать!

Но тут мужчина вынужден был насторожиться, заслышав злобное рычание одной из псин, раздающееся с другой стороны кровати. Так как самой собаки из-за горы перин не было видно, маркграф озадаченно обошел сооружение, чтобы взглянуть - что её встревожило? Но к тому времени, и все остальные собаки обеспокоенно столпились около собранной в виньетку ткани балдахина. Там явно кто-то находился!

Генрих не столько испугался, сколько удивился. Резко осадив псов, которые уже не шуточно собирались разобраться с незнакомцем, он отдернул ткань и замер, пораженный.