Терри Доулинг - Стежок

- Он прекрасен, дорогая, - сказала тетя Вита. - Твоей матери нравилось белое с зелеными украшениями. Очень мило, что ты так и оставила. Она бы тобой гордилась, Бел.

Белла выдержала это, заставила себя сказать спасибо. И она почти что ждала, что Стежок эхом добавит: Она бы гордилась. Но - тишина. Снова ничего.

Возможно, он думает, что все еще может выиграть. Возможно, он приберегает лучший козырь напоследок. Возможно - внезапно пришло ей в голову, - оказаться в реальный день на реальной улице - это для него слишком. В любом случае, она готова. Она готова к его приходу.

Белла свернула на крытый подъезд к дому, открыла с пульта двери гаража и заехала в него. Подмигнула и улыбнулась Сэлу в зеркальце заднего вида. Затем засуетилась вокруг тетушки Виты. Помогла ей выбраться, пока Сэл доставал из машины Стежка, показала ей ноготки и герани в больших горшках. Кто бы мог подумать, что все пройдет так гладко?

Они прошли через первую зеленую дверь, в коридор, потом через вторую зеленую дверь и вошли в гостиную.

Вита и Сэл никогда не могли представить, что они увидят. Именно в тот момент, когда их носы сморщились от странного запаха, именно в тот момент, когда их глаза распахнулись, воспринимая то, что они увидели, Белла схватила с буфета стилет и вонзила его в горло Виты. Она сделала это до того, как тетя поняла, что происходит, и жалкий осколок ее крика оборвался бульканьем. Затем Белла выдернула лезвие и воткнула его в горло Сэла в то самое мгновение, когда он уронил завернутую раму и выдавил:

- Белла, какого?..

Но он узнал то, что должен был узнать. Его глаза, стекленеющие по мере того, как из них уходил свет, были широко открыты. Он увидел фигуры - матери и отца Беллы, и Бэнни, и Роджера. Они сидели на стульях, полностью, от макушки до ногтей ног, покрытые черной вышивкой. Каждый из них был спрятан под драгоценной черной нитью, навечно защищающей их от рваного человека.

Белла закрыла и заперла дверь - старый инстинкт. Затем вернулась в гостиную и сорвала покрывало с рамки, в которой были разбитое стекло и беспомощная фигурка. Она вытерла стилет, села, скрестив ноги, на пол и начала спарывать стежки.

Семьдесят с половиной крестиков, и тогда они будут в безопасности. Все-все дети.