— Но я все равно не понимаю… почему именно Воскресенские? И как украли артефакт?
— Ты ещё не поняла? Основатели оставили себе возможность вернуться, но только потом сами же её разрушили, казнив оборотня и русала. Их род прервался, значит, вернуться всем бы не удалось. Потом и другие ветви прервались. Остались лишь эльфы и вампиры. И все они сейчас умирают.
— И эльфы?
— Я только что проверил. Все представители рода Онователей сейчас в больнице, просто этого никто не заметил, ведь Глава ССП — более значимая персона. Так как кровь разбавлена, то естественно, сил хватит только на одного основателя. И его решили вернуть.
— Кого? Эльфа, потому что нынешний облажался во время выборов? — выпалила я. Вот дура! Это же главный среди эльфов! Как я могла так некультурно выразиться? — Извини.
— Ничего. Я понимаю твоё отношение к… нам. Я читал твоё досье. Но из нас никто бы не пошел против Правителя. Остаются…
— …оборотни, — закончила я.
— Да. Предыдущий Глава ушел в отставку и появился новый… три недели назад!
— Точно! Я же его видела на приеме! Ещё подумала, что он мне кого-то напоминает. Усы, бородка… Без них он вылитый Егор Андропов, прямо как статуя! Как же я могла быть такой слепой? Ведь каждый день по площади иду на работу!
— Не ты одна! — возразил эльф, пытаясь меня успокоить. Он был так же возбужден, как и я, ведь мы разгадали загадку столетий! — Это объясняет, как украли артефакт Воскресенских. Естественно, его спокойно мог забрать сам Основатель!
Мы замерли и, в восторге от собственной гениальности, смотрели друг на друга. У Красавчика глаза горели бешеным огнем, щеки покраснели, волосы взлохмачены… Боюсь даже представить, как выгляжу я. Наверно, как сумасшедшая, только что сбежавшая из психушки.
— Надо сказать Константину Сергеевичу, — опомнился Глеб Леонидович.
— Думаю, он уже знает, — ответила я, посмотрев в окно.
Тумана уже не было. И дождя не было. Даже с высоты двадцать восьмого этажа можно разглядеть горящий треугольник внизу, особенно ярко выделявшийся в вечернем полумраке. Наверное, в его вершинах и были артефакты.
— Обряд начали. У нас мало времени, — сказал эльф.
— И… что делать? — заикаясь, спросила я.
Сердце гулко стучало в груди, отсчитывая секунды, оставшиеся до смерти Вика. Я понимала, что каждое мгновенье дорого, но мыслей в голове не было никаких. Только паника накатывала волнами, заставляя задерживать дыхание.
Глеб растерянно смотрел на меня.
— Надо… остановить обряд…
— Это и ежу понятно. Но как? — в отчаянии воскликнула я. Кажется, я немного перестаралась. Получился какой-то истерический вопль.
Эльф как-то странно на меня посмотрел, что-то решая для себя и спросил:
— Ты так волнуешься…. У тебя есть… личные мотивы?
— Да, — решила не таиться я. Чего уж тут? Любой поймет, что мною движет отнюдь не природная самоотверженность. Чего бы я тогда со своего Дня Рожденья вся насквозь мокрая примчалась на работу?
Надеюсь, я хотя бы не сильно покраснела.
Красавчик деловито кивнул и снова обратился к ЕВу:
— Покажи, что происходит на Главной площади.
Зеркало отразило тот же самый огненный треугольник. В вершине его была скульптура, а в основании мелкие артефакты. В центре стоял Андропов, его тало светилось каким-то серебристым светом, ветер колыхал свободную тунику. Да какой ветер? Внутри треугольника бушевал ураган!
Я не сразу поняла, почему никто не вмешивается. Лишь когда отвлеклась от фигуры в центре, заметила мужчину, который держал в руке дряхлую книгу и тарабанил что-то на верринге. Колдун, значит. Его окружал прозрачный купол, который я заметила лишь после того, как уловила на его поверхности отблески огня.
И сквозь этот купол безуспешно пытался прорваться отряд людей/не людей в форме, что-то типа спецназа, наверное. В отдалении стояла группа спорящих колдунов. Это было понятно по тому, как периодически кто-то из них начинал делать какие-то пассы руками и что-то бормотать.
Но никто никак не мог помешать.
Так что же могу сделать я?
Уверена, эльф думал о том же. Он сложил руки на груди и сосредоточенно хмурил брови. Но как же так? Неужели нельзя прервать активацию? Почему в стране с самыми разными видами ни одна живая душа ничего не может сделать?
А может, я всё-таки могу?
Мне в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. И за неё меня могли и посадить в тюрьму, и попросту убить.
— Пойдем, — сказала я Глебу, даже не заметив, что перешла на «ты», и направилась к выходу.
Читать дальше