Лейн Робинс: Маледикт

Джилли сел в дилижанс последним, не в силах оторвать взгляда от загадочной женщины, надеясь заглянуть ей в глаза, понять, молодая она или старая, просто устала или суровая по натуре. Все его выводы мог рассеять один лишь взгляд на лицо. Джилли не хотелось расставаться с таинственной незнакомкой, однако делать было нечего — он забрался в дилижанс. Обернувшись, он заметил, что женщина приблизилась: все-таки она тоже собиралась ехать. С высоты своего роста и ступеньки дилижанса Джилли видел лишь верх ее шляпы. Она остановилась, протянула худую, жилистую руку.

Послышался едва различимый, словно во сне, голос:

— Помоги мне подняться, Джилли. — Женщина взглянула на него снизу вверх — худенькая, бледная, с белым, как кость, шрамом, с черными, как могильная земля, глазами.

«Неужели так чувствовал себя Янус, — мелькнула у Джилли мысль, — в тот первый вечер на бале солнцестояния? Это волнующее сердце оцепенение? Это недоверие, смешанное с невероятной радостью?»

Не проронив ни слова, он подал руку и вздрогнул, ощутив прикосновение ее ладони к своей — реальное прикосновение, а не воображаемое. И убедился, что Маледикт не был плодом его горестных фантазий. Девушка протиснулась в дилижанс мимо Джилли, едва не упав на него, и с видимым раздражением оправила юбки. Потом, тяжело вздохнув и поморщившись, устроилась рядом с ним. Джилли наконец обрел дар речи и, задыхаясь, проговорил:

— Мэл…

Она жестом остановила его. Экипаж тронулся. Девушка морщилась от боли на каждом ухабе и покачивалась в такт шагу лошадей, чтобы толчки не слишком ощущались. Джилли сбросил камзол и подложил ей под спину, чтобы смягчить тряску. Пронзен, можно было сказать про Джилли. Пронзен в самое сердце.

— Как тебя зовут? — повторил он давно позабытый вопрос, внезапно всплывший в памяти.

— Не догадываешься? — Из женского горла вырвался необычайно хриплый голос. Губы грустно искривились.

Джилли покачал головой. Сейчас он никак не мог сложить воедино два элемента мозаики, две сплетни. Девушка лишь улыбалась ему, и он понял, что знает ответ, что наконец все встало на свои места.

— Миранда, — проговорил он.

— Миранда, — подтвердила девушка. Она переплела свои пальцы с его и села прямо, соединенная с ним лишь этой хрупкой связью.

Джилли поверить не мог, что был настолько слеп все эти годы. Как будто он долго-долго глядел на картину, которая казалась ему размытой, и наконец нашел очки, чтобы рассмотреть детали. Бросив осторожный взгляд на попутчиков, девушка сказала:

— Признаюсь, я удивлена, что ты жив и здоров. Меня убеждали в обратном.

— Поверь, твое удивление ничто по сравнению с моим. — Лицо Джилли расплылось в дурацкой улыбке. Значит, на него из окна смотрел вовсе не призрак, а человек из плоти и крови. — Но как тебе это удалось?

— Условия сделки не были выполнены, — объяснила Миранда. — Ани не бросила бы меня, пока моя месть не завершилась бы. А Янус сделал ее неосуществимой.

— А младенец? — едва слышно шепнул Джилли. Ему казалось, что все попутчики разом навострили уши, и его хрупкое счастье вот-вот разрушится.

— Он погиб не от моей руки, — ответила Миранда.

Джилли с облегчением поднес ее пальцы к губам и стал целовать.

— Ты так похудела, — заметил он.

— Мне нужна забота, — проговорила Миранда. — Не стану скрывать. Быть может, мне удастся отыскать человека, который станет обо мне заботиться. — Изгиб ее губ едва не заставил Джилли рассмеяться. Какая притворная скромность!

— Так куда ты направляешься, Миранда? — поддразнил ее в ответ Джилли. — Всего-навсего в город? Или твой путь далек? — Вопрос, заданный веселым тоном, неуверенно оборвался. Джилли не смел надеяться на ее согласие, хотя здравый смысл подсказывал обратное.

— Я подумывала отправиться к Приискам, — ответила Миранда. — Хочу посмотреть на дикарей. Ты знаешь, что они носят одежду из перьев, а не из кожи?

— Я сам тебе об этом рассказывал, — ответил он.

— Ах, вот почему я верю. Впрочем, Джилли, надеюсь, ты при деньгах? Ростовщики нагло воспользовались моей полной неспособностью торговаться. Все, что у меня есть, — одежда, которую я тащу на себе. Я бы предпочла в ней не оставаться.

— Купим тебе всё, что захочешь. Только скажи: панталоны или юбки?

— Юбки, пока мы не доберемся до Приисков. Рисковать нельзя — вдруг меня узнают? А потом, — она взглянула на Джилли с улыбкой, — полагаю, все же панталоны. Я и позабыла, как все это неудобно.

Улыбка на лице Джилли становилась все шире; его посетила еще одна головокружительная мысль.