Евгения Спащенко: Терновая ведьма. Изольда

Тонкую белую шею так просто перекусить, сбить с ног невесомую фигурку, примять лапами к земле… и глядеть, как уходит из чудесных голубых глаз жизнь, как стекленеют они, устремленные в небеса…

Нет, нет! Найти ее, чтобы предупредить, оградить от опасностей… Кто причинит ей боль, тут же примет смерть от клыков и когтей. Ведь счастье ее — единственное, ради чего стоит существовать…

Громадный серый с проседью волк шел по следу, фыркая время от времени, яростно мотая головой. Человеческий разум его спал — все тише раздавались в мыслях слова, все чаще сменялись они яркими вспышками, подстрекающими продолжать охоту.

Никакие чары в мире не могли остановить Таальвена Валишера — его вело терновое колдовство. Покорный ему принц рвался вперед, терзаясь одновременно проклятьем и своей несчастливой любовью. И лишь боги сумели бы рассудить, что мучило его больше.

— Изольда, нельзя ли помедленнее? — Кудесница почти бежала, пытаясь поспеть за принцессой. Ноги увязали в грязи, путались в хитросплетении подгнивших корней.

Оставалось загадкой, как хрупкой девушке удается двигаться так быстро. Не иначе терновое волшебство наделяло ее невероятной скоростью.

— Изольда! — В горячке Лива задела носком сапога сухую корягу и растянулась на земле.

Принцесса не обернулась. Вот уже час, как она не разговаривала, не указывала путь, — лишь неслась вперед, чудом заставляя кусты расступаться.

— Ох. — Заклинательница потерла ушибленную лодыжку.

Ступать было больно — пришлось ковылять, используя вместо опоры нависающие деревья. Передвижение резко замедлилось. К счастью, девушка запомнила, в каком направлении скрылась ее спутница. Правда, поравняться с ней теперь — дело немыслимое.

Выломав себе из кустарника прочную клюку, кудесница захромала по тропинке. Встретиться с волком она не надеялась — лишь молилась предкам, чтобы не потеряться в туманных дебрях. Хорошо хоть ей было известно, куда движется Изольда.

Лива проверила, на месте ли амулет, безошибочно определяющий местонахождение тьер-на-вьер. Тонкая кремниевая пластина со стрелкой посередине крутанулась в ее ладонях, указывая дорогу.

— Вот и славно.

И бедняжка потащилась в лес, стараясь не ступать на больную ногу.

— Таальвен… Тааль… — закрыв глаза, шептала Изольда.

Она не видела ни голых стволов, ни прогалин с черной сырой землей. Сердце гулко стучало, заглушая любые звуки кругом. Глаза заволокло пеленой. Казалось, в мире не существует ничего кроме золотистой путеводной нити, что протянулась от нее к волку. И нет ориентира важнее этого лучика в темноте.

Словно в трансе, девушка шагнула на поляну и замерла. Внутри что-то оборвалось: набат в ушах стих, неведомая сила больше не влекла вдаль. Роща вокруг начала наливаться красками. Понемногу взгляд принцессы прояснился, дрожь в теле унялась. На смену ей пришла небывалая легкость, будто Изольда вот-вот воспарит над лесом.

Но проходили минуты, а ноги ее не отрывались от мокрой почвы. Лишь голова продолжала кружиться.

— Проклятье. — Принцесса потерла виски.

Вдруг орешник напротив зашелестел, качнулся. Девушка насторожилась, но тут же обрадованно вздохнула: на пятачок рыхлой земли выбрался крупный волк. Мех его серебрился на свету, голова была опущена. Зеленые глаза настороженно обвели луговину и вперились в человека.

— Тааль, это правда ты?

Зверь чутко принюхался, облизнул зубастую пасть и замер в нерешительности.

— Я знала, знала! — Она всплеснула в ладоши. — Чувствовала ведь: ты совсем рядом. Прости, что оставила одного так надолго…

Продолжая щебетать, девушка потянулась к другу рукой и испуганно ойкнула, заслышав низкое рычание.

— Не узнаешь меня?

Волк тряхнул головой и двинулся по кругу, намереваясь обойти добычу со спины.

— Как же так? — растерялась она. — Я уверена, что с нашей встречи не минуло года. Ты обязан быть собой!

Огромный зверь хищно оскалился, подбираясь все ближе.

Внезапно в голову принцессе пришла идея.

— Мне нужно поколдовать! Дай лишь пару мгновений, чтобы вспомнить подходящие стихи…

Она ухватилась за кончик косы, но внезапно воздух вспорол грозный рык: Таальвену не понравилось это движение.

— Я… не причиню тебе вреда. — Изольда окаменела, но от страха не завизжала.

Разумеется, волк не разобрал ни слова из сбивчивой человеческой речи. Жертва могла говорить сколько пожелает, пока зубы его не сомкнутся на ее горле. Главное, чтобы не убегала.