Маргарита Епатко: Сын ведьмы и коловертыши

– Я хочу передать привет: от Тони, Тины и лично меня, – произнес мужчина, нажимая на спусковой крючок.

– Нет, это глупо, слишком нелепо! – думала Эльвира-Алена, глядя на приближающуюся пулю.

Кусок серебра летел медленно, очень медленно. Но она отчетливо понимала, что у нее не хватит времени и сил увернуться или хотя бы ответить наемнику ударом энергии почти собранной в кулак.

Пуля врезалась в грудь, ломая ребра и добираясь до пульсирующего сгустка мышц. Сердце захлебнулось собственной кровью, останавливаясь. Эльвиру отбросило назад на стол секретаря заваленный документами. Она съехала на пол, увлекая за собой непрочитанные факсы и неподписанные приказы.

Профессор подошел к Эльвире. На его глазах старушечья морщинистая кожа облезала с лица тетки. Еще мгновенье и перед ним лежала симпатичная женщина лет двадцати пяти.

– Ты права Тина, – прошептал он. – Она колдунья. Но уже никому не сможет навредить, – и он сделал контрольный выстрел.

Егор расстался с Карлосом на площади у фонтана. Никола призывно махнул ему рукой, поднимаясь из-за столика в кафе. Но Егор отрицательно покачал головой. Он все еще не мог простить Сашу. А потому старался избегать с ней встреч. К тому же, накопленная усталость последних дней давала о себе знать. Сейчас он больше всего на свете хотел, есть и спать. Или спать и есть. Как получится. Егор толкнул дверь родного теперь дома. Привычно звякнули колокольчики. Он пошел на кухню. Пахло пирогами. Наверное, Пафнутий расстарался к его приходу.

– Умаялся, – русоволосая женщина повернулась от плиты, раскрывая объятия.

– Мама, – Егор бросился к Полине, зарываясь лбом в мягкое плечо.

– Ну, все, успокойся, – она ласково погладила его по голове. – Еще наобнимаемся. Переход почитай месяц открыт будет. А я чайку заварила травяного, как ты любишь.

– Ма, я терпеть его не могу, – Егор поднял голову, всматриваясь в знакомое лицо и не веря глазам.

– Узнаю упрямца, – улыбнулась женщина. – Мой руки и за стол. Сейчас положу твое любимое жаркое.

Когда Егор вернулся из ванной, за столом уже по хозяйски расположился широкоплечий мужчина с жестким ежиком волос на голове.

– Это кто? – поразился Егор.

– Не смотри на меня, – улыбнулась мать. – Это бабка твоя расстаралась. Хочет от дурных мыслей отвлечь.

– Майор Марков, – не поднимаясь, представился мужчина. – Повестка тебе в армию. Распишись, сынок. Повезло, в десант пойдешь.

– Ну да, – потянул Егор, глядя, как перед ним в воздухе появляется бумага и обычная шариковая ручка. – Из меня получится крутой десантник. Могу без парашюта с самолета прыгать.

– Права был Ираида, – мужчина встал и смерил его взглядом. – Говорит, ходишь как чумной. Надо тебе мозги вправить.

– Здесь вправлять будете? – напрягся Егор.

– Не чуди, – усмехнулся мужчина. – Давай знакомиться, Марк Публиус Ксенос Адриан Второй.

– Егор, – ведьмак пожал протянутую руку. – Хорошее у вас имя.

– Для воина самое то, – пояснил Марк Публиус, усаживаясь за стол. – Вообще, полностью там тринадцать имен. Пока противник их все в заговор сложит, я десять раз его загасить успею. Усек?

– Усек, – Егор сел рядом.

Мать поставила перед ним жаркое. Мужчины замолчали, поглощая еду.

– Так что о будущем на ближайший год не думай, – майор отодвинул пустую тарелку. – Говорят, ты путешествовать хотел? Наездишься по миру, обещаю. Спасибо, хозяйка, – улыбнулся он Полине.

– А кулебяку я готовил, – за стулом напротив появился Пафнутий.

– И тебе, хозяин, спасибо, – кивнул мужчина, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Под воротом серебром блеснула тонкая кольчуга.

– Присказку про армию знаешь? – улыбнулся Марк Публиус, перехватывая взгляд Егора. – Армия – страна чудес: вошел туда и там исчез. До осени, салага, – хохотнул майор и растворился, оставив после себя чистую тарелку и аккуратно сложенную полотняную салфетку.

– По крайней мере, у меня еще есть почти два месяца, – подумал Егор, бросая взгляд на перстень с изумрудом на руке.

– Найдется твоя потеря, – мать ласково погладила сына по голове. – Поел. Попил. Теперь спать иди. А то лица на тебе нету. Я наверху постелила. Там раньше комната для гостей была. Найдешь?

– Найду, – Егор поцеловал мать в щеку и пошел к лестнице.

В спальне подслеповато подрагивала огоньком восковая свечка. Усилием воли заставив себя раздеться, он присел на кровать.

– Чистюля, прекрати хулиганить, – нахмурился парень, ловя боковым зрением настойчивое мельтешение. – Ну, сколько можно! – он раздраженно повернулся и замер.