Марина Добрынина: Весеннее обострение

Слова с трудом давались Терину. Конечно, говорить-то он вряд ли хочет, да только вот приходится отвечать. Хотя мои последние вопросы были риторическими. Ярость только нарастала.

— Ты знал, что это может быть опасно, скотина ты такая? Знал?

Пока говорила, еще несколько раз его хлыстом огрела. Терин вздрагивал и шипел, как разъяренный кот. Ничего, переживет, сволочь такая! Это надо же додуматься — отправить ребенка на верную гибель!

— Знал и поэтому сделал привязку, чтобы успеть вытащить его в случае опасности.

— Надо же, умница какая! Вытащил, скотина?

Опять удар. Вопрос не требовал ответа, но Терин сверкнул глазами и ответил. Не мог не ответить.

— Вытащил.

— Счастлив? Разведка удалась?

— Я не успел с ним поговорить. Не знаю.

— Падла! Сука! Урод! Маг недоделанный! Скучно ему! Завоеватель хренов! Земли свои он расширить захотел! Вот хрен тебе, а не Повелитель порталов! Хрен тебе, а не Лин! Мразь ты законченная!

Не знаю, сколько раз я его ударила. Не знаю, как сильно я его лупила. Терин не кричал, только шипел сквозь зубы. Мало ему! И пусть спасибо скажет, что бью через одежду. Хотя от этой одежды к тому моменту мало, что осталось.

— Почему ты со мной не посоветовался? — уже спокойнее спросила я и отошла от него подальше, чтобы не соблазниться и не приложить его еще разок другой, если ответ мне не понравится.

— Ты бы не позволила использовать Лина.

— Догадливый какой! А о том, что я бы могла сама сходить на разведку, раз тебе это так нужно, ты не подумал?

— Я бы тебя не отпустил. Там опасно.

— Лина значит посылать неопасно, а меня опасно! Да ты… ты… тьфу!

Я поняла, что если он сейчас не исчезнет из поля моего зрения, то я не знаю, что с ним сделаю. И я позорно сбежала. Хотела было швырнуть на пол хлыст, чтобы он не напоминал мне о том, что здесь только что творилось, но что-то меня остановило. Не стала, забрала с собой, и, бросив своего некроманта в этой пыточной, в ошейнике покорности, перенеслась в Эрраде. Действие ошейника скоро закончится и он сам его с себя снять сможет. И домой дорогу тоже сам найдет.

— Ханна! Там Лин ранен!

О, это Саффа! Руки заламывает, лицо несчастное.

— Что, — спрашиваю, — с ним случилось?

— Не знаю! — кричит Саффа.

Да, точно влюбилась. Море чувств и буря эмоций. И что там с нашим мажонком?

— Ханна, это ужасно! Он лежит, и такая рана!

— Так, — говорю, — подожди, — он жив?

— Да!

— Его лечит кто-нибудь?

— Да, уже!

— Ну а что ты так раскричалась?

— Ханна, я чувствую, творится что-то ужасное.

Поднимаюсь со вздохом.

— Так, — говорю, — прием на сегодня окончен. Все могут разойтись. Кто куда. Завтра продолжим. Саффа, ну что ты так распереживалась? И, кстати, где отец?

— Я перенесла его сюда. Он попросил. А я сразу к тебе. Я так волнуюсь!

— Саф, девочка моя, не нервничай. Хочешь, я с тобой туда отправлюсь? Вместе посмотрим, что творится?

— Да!

Не вопрос, переносимся вместе с моей пытающейся истерить подругой прямо к крыльцу дворца Эрраде. Молодец, мало, кому такой фокус удается. В лучшем случае я, до сего момента, приземлялась в саду.

— Мы к Лину, — коротко бросаю я охранникам, и они молча расступаются.

И вот он, раненый герой. Лежит весь из себя такой слабенький, но морда, хоть и бледная, вполне вменяемая на вид.

— Ханна! — говорит он и улыбается, — пришла проведать больного?

— А то ж! Вдруг ты умрешь без меня? Я и позлорадствовать не успею. И что ты успел натворить, буйный наш?

У нас с ним после приключения в ином мире весьма специфичные отношения образовались. Такие братско-сестринские. Хотя и не все понимают. Многие, я слышала, до сих пор считают, что мы — любовники. Ну да и хрен с ними. Это не мое выражение. Кстати, у Лина подцепила.

— Я? — удивляется Лин, а у самого искорки в глазах так и прыгают, — да я только…

Ну вот, только началось самое интересное, как Дульсинея нарисовалась. Что это с ней? Она, кажется, плакала? Да ну! У меня галлюцинации, не иначе.

— Лин, ты как? — спрашивает, а голос дрожит.

Ой, я, кажется, присутствую на явлении международного масштаба — княгиня Эрраде в плаксивом настроении. Все, пора заканчивать смеяться, тут явно дело нечисто.

— Дульсинея, с Вами все в порядке?

— Да, — отвечает она и всхлипывает.

— Маам, — нервно проговаривает Лин, — ты что?

И опять, уже традиционно, предмет нашего внимания не успевает ответить, потому что рядом с ней появляется князь.

— Вы, — шипит он, глядя на жену, — Вы как осмелились?!