Марина Забродина: Рисуя круги в небесах

Наконец, я остановилась. Деревня была далеко. Я обернулась и только сейчас смогла дать волю слезам. Надо же, как быстро и бесповоротно поменялась моя жизнь…

Где-то в лесу средь бела дня завыл волк. Лошадь, которая везла Верома с болота, остановилась и беспокойно тряхнула головой.

— Н-но, пошла-а!

Ханна перестала играть в снежки и прислушалась, ее подружки ничего не заметили.

Беата вздрогнула и обожглась паром из чайника.

На могиле старого Хоря затрепетали высохшие цветы. В лесу было безветренно.

Мужчина, мирно спящий в подполе старого дома, открыл глаза. Он плакал.

Клим ворвался в дом к Верому, когда тот только вернулся из леса.

— Ты?!! — Вером оглядел его с головы до ног. И все понял.

— Грета!!! Где моя Грета?!

Кастрюля с ухой выскочила из рук Беаты, резкий грохот заполнил собой весь мир на мгновение.

Клим сгреб Верома за ворот еще не снятого тулупа и затряс:

— Что хочешь делай, что хочешь!!! Но я должен быть с ней!!! Она теперь совсем одинока, понимаешь?!! Я нужен ей!!!

Клим отпустил Верома и добавил еле слышно:

— А она мне…

— Никто не в силах вернуть ей человеческий облик, — колдун с трудом сдерживал слезы, — но, может, я смогу что-то придумать… У тебя остался ее нож?…

Тоска нашла себе новое прибежище.

Морозной ночью на черную гладкую поверхность неба выкатился юный месяц. На вершине холма стоял зверь. Больше обычного волка — словно не из этих краев. Но все же это была она, волчица.

Волчица подняла голову и взвыла — долгим и протяжным был ее плач. А когда она замолчала, у подножия холма хрустнул снег. Волчица напряглась. Но осталась на месте.

Это был огромный волк, еще больше самой волчицы. Он смотрел на нее и взгляд его словно эхом отражался в ней: она почувствовала боль, недоумение, растерянность, тоску. И любовь.