Дуглас Брайан: Красавица в зеркалах

Вокруг зашумели.

– Что это значит? – вопросил Гарлот, сурово глядя на съежившегося советника. – Кажется, вы пытались убить эту женщину? Кто дал вам право выносить ей смертный приговор и приводить этот приговор в исполнение – да еще у меня на глазах?

Кернив молчал. Его игра была окончена.

То, что он принял за Далесари, исчезло, растворилось в воздухе, а настоящая Далесари выступила из-за широкой спины Конана, куда спряталась за мгновение перед тем.

– Вы видели, как создаются иллюзии, – громким голосом произнес Югонна. – Это произошло у вас на глазах. Зеркало отразило и повторило то, что уже существовало на самом деле, – в данном случае образ моей жены. Кернив показывал графу Цинфелину другую женщину… Женщину, которая страдала по его вине!

Лизерана преклонила перед Гарлотом колени.

– Я обвиняю этого человека в том, что он украл… украл мое детство! Он держал меня в заточении, он пользовался мною для того, чтобы терзать душу Цинфелина! По его вине в слезах зачахли мои родители, и одним только 'богам известно, что сталось с моей доброй няней.

– Я знаю, где она, – подала голос Далесари. – Она жива, и в нашей власти ее освободить… Ее осудили за участие в похищении этой юной девушки, – обратилась Далесари к графу. – Но теперь, когда все разрешилось…

Гарлот поднял руку.

– Мне отвратительно слушать все эти подробности, – проговорил он так, чтобы его голос гремел на все Поля Правосудия. – И я прекращаю суд. Все ясно, и все решено. Преступник сам изобличил себя. Я сожалею лишь об одном: о том, что допустил сюда женщин. Все случившееся – не для их нежных глаз и ушей.

«Да, он идеалист, – опять подумал Югонна, с восторгом глядя на графа. – А это означает, что скоро здесь будут устроены грандиозные празднества по случаю свадьбы Цинфелина. И нам с Далесари не худо бы задержаться. Может быть, осчастливленный юноша вспомнит о тех, кто ему помог, и в свою очередь поможет нам достать хороший корабль…»