Дуглас Брайан: Слепой жрец

Киммериец присел рядом на корточки.

– Ты видишь нас?

– Да, – прошептал Каваррубиа. – Хвала Посейтонису, ваши лица будут тем последним, что я увижу перед смертью.

– Ты стал жертвой коварства и злобы, – сказал Ахемет торжественно. – Ты уходишь из нашего мира оправданным.

– Вы освободили меня… – Каваррубиа начал хрипеть, но все же успел еще добавить несколько слов, и Конану пришлось сильно напрячь слух, чтобы разобрать их: – Посейтонис все-таки меня не оставил. Может быть, мой бог оказался слабее древнего змееногого демона, но в конце концов он нашел орудия своей воли среди людей.

И опустив веки, Каваррубиа замолчал навсегда.

Весть о том, что демон уничтожен и слепой жрец упокоился с миром, разнеслась по городу за остаток ночи. Пустынный Кода ликовал: скоро паника прекратится, люди перестанут рваться прочь из Кордавы, и тогда можно будет найти себе местечко на корабле.

Конан не спешил покидать город. Он решил подождать немного, чтобы удалось сесть на корабль получше. Незачем трястись в трюме среди вонючих бочек, решил он. После хитрости, к которой прибегли они с Ахеметом, желая сделаться для демона невидимыми, киммериец с какой-то болезненной яростью беспокоился о чистоте и благовониях.

Он накупил целую гору ароматических масел на деньги, которые торжественно вручили спасителю города правители Кордавы. Часть денег Конан передал Мэйде, и та смогла наконец осуществить свою мечту о собственной харчевне.

Она купила дело у разорившегося харчевника и принялась наводить в доме порядок. Вывеска теперь была другой: вместо старой, облупленной, с изображением красавицы верхом на бочке, появилась новая: змееногий демон, улепетывающий от полуобнаженной девушки. Девушка имела сходство с Мэйдой.

Все это должно было прибавить заведению популярности.

Конан, его новый приятель-туранец и Пустынный Кода поселились в харчевне, хотя отделочные работы в доме все еще продолжались. Мэйда совершенно преобразилась. Из робкой замарашки она сделалась властной, знающей себе цену дамой. И при том – дамой, которая чрезвычайно любила покушать, так что к концу месяца Мэйда уже приобрела упругость плоти, которая грозила – если, конечно, девушка не прекратит свои опыты по части кулинарии – перейти в полноту.

Кода целыми днями бродил по порту, высматривая подходящий корабль. Пустынного гнома уже знали – и никто не оборачивался ему вслед, такой уж это город, Кордава! Однажды, как показалось Коде, он нашел отличное судно, но Конан забраковал идею Коды плыть в рассветные страны.

– Не хотел тебя огорчать, дружище, но нам предстоит отправиться совершенно в другую сторону. И, боюсь, не морем, а снова сушей.

– Я ненавижу воду, просто хочу поскорее выбраться отсюда, – заявил Кода и насторожил уши: – У тебя изменились планы?

– В принципе, да, – кивнул киммериец. – Я намерен завершить одно дельце…

– И куда мы поедем завершать это дельце? – спросил Кода с безнадежностью в голосе. Гном уже догадывался, о чем пойдет речь.

– Как – куда? – вмешался Ахемет, сверкая белоснежными зубами на смуглом лице. – Разумеется, в Туран! Там остался мой прежний господин – и книга, полагаю, тоже осталась у него. Если мы не уничтожим самый источник знаний о демоне, значит, всегда будет оставаться опасность, что демон возродится

– В Туран так в Туран, – вздохнул Кода – Надеюсь, пустыня там есть?

– В крайнем случае мы привезем туда песок и сделаем для тебя маленький безводный оазис посреди моря зелени и влаги, – обещал киммериец под оглушительный хохот Ахемета.

OCR: де Монфор