Гарри Тёртлдав: Молот и наковальня

— Твоя идея оказалась поистине великолепной, — заметил Регорий. — Как моряки кочевники медяка ломаного не стоят. Я все время жалел, что нам так и не попались навстречу эти их лодчонки, моноксилы. Дромоны Фракса в мгновение ока превратили бы их в растопку для рыбацких костров, причем мы не задержались бы с высадкой даже на один лишний час!

— Знаешь, а ведь макуранцы еще худшие моряки, чем кубраты, — поглаживая бороду, задумчиво пробормотал Маниакис. Прежде чем продолжить, он немного помолчал, словно прислушиваясь к собственным словам. — Мы уже не раз пользовались этим, высаживая небольшие отряды своей конницы в западных провинциях. Теперь пора использовать это преимущество более широко, ведь, двигаясь по морю на кораблях, можно перемещать свои войска в нужное место куда быстрее, чем смогут передвигаться по суше пытающиеся противостоять нам отряды Абиварда. Мы вполне могли бы…

— Если бы вдобавок ко всему у нас еще были воины, способные не наложить в штаны, когда прямо на них мчится орава железных парней, — вставил Регорий. — Хотя похоже, мы уже на полпути к тому, чтобы такие воины у нас появились, — задумчиво добавил он.

— Очень похоже на то, что они у нас уже есть, — возразил Маниакис. — Кроме того, идея переправиться через Бычий Брод, чтобы атаковать армию Абиварда в лоб, никогда не казалась мне удачной. Вместо того чтобы таким способом заставить макуранцев убраться из наших западных провинций, мы лишь потерпим новое поражение. Но теперь, похоже, у нас появилась другая возможность.

— А где гарантии? — спросил Регорий.

— Разве в жизни бывают хоть какие-нибудь твердые гарантии? — невесело рассмеялся Маниакис. Он, словно наяву, вдруг увидел бледное лицо лежавшей в саркофаге Нифоны. — Нет. Единственное, что остается, — пытаться делать все возможное, как бы тяжело нам ни приходилось. Вот и все. Поэтому, если мы не намерены позволить макуранцам навечно обосноваться на западных землях империи, остается только выгнать их оттуда. А для начала совсем не плохо заставить Абиварда побегать в попытках отбить наши морские вылазки, ты не находишь?

— Если ты ждешь от меня возражений, — ответил Регорий, — то ты их не дождешься. Я бы дорого дал, чтобы увидеть, как макуранцы бестолково суетятся, гоняясь за нашими отрядами по всему побережью. Как ты думаешь, сможем ли мы начать уже нынешним летом?

— Не знаю, — честно признался Маниакис. — Предстоит вернуться в столицу, восполнить потери припасов и вооружения, посмотреть, сколько народа удастся набрать в армию, прикинуть, каким количеством кораблей мы можем воспользоваться, не ослабляя защиту Видесса. Наши шансы на успех были бы куда выше, не устрой Этзилий свой проклятый набег!

— А я думаю, ты должен быть ему даже благодарен, — заметил Регорий. — Ведь если бы не этот набег, то превосходная новая военная идея могла никогда не прийти тебе в голову.

— Что верно, то верно, — согласился Маниакис. — Хотя… Наверно, я бы все равно до нее додумался. Рано или поздно. Ведь именно она дает нам неплохой шанс на победу. Может быть, это вообще наш единственный шанс. Но нам еще только предстоит узнать, достаточно ли он хорош.