Гарри Тёртлдав: Возвышение Криспа

— Какой неотложный вопрос не дает покоя его величеству настолько, что он взыскует ответа среди ночи?

— Мы должны поговорить с вами наедине — и не на пороге, — заявил Крисп.

Патриарх подумал немного и пожал плечами:

— Как вам будет угодно.

Он провел их в маленькую комнатку, зажег пару ламп, запер двери и скрестил руки на груди:

— Позвольте же мне еще раз спросить вас, почитаемый и почтенный господин: какой теологический вопрос так терзает Анфима, что ему приспичило содрать меня с кровати, дабы получить ответ?

— Вам не хуже меня известно, пресвятой отец, что Анфима никогда особенно не волновали вопросы теологии, — сказал Крисп. — А теперь и подавно не волнуют. Вернее, теперь он наконец решает их самым что ни на есть практическим образом, шествуя по тоненькому мостику между светом вверху и льдом внизу. — Заметив удивление в глазах Гнатия, Крисп кивнул. — Да, Пресвятой отец. Анфим мертв.

— А вы, пресвятой отец, обращаетесь к Автократору Видесскому, титулуя его гораздо ниже его нынешнего достоинства, — добавил Мавр. Голос у него был суровый, но уголок губы так и норовил дернуться вверх в лукавой усмешке.

Несмотря на всю свою светскость и учтивость, патриарх выпялил глаза.

— Нет! — прошептал он.

— Да, — возразил Крисп и в шестой раз за ночь рассказал о гибели Анфима. Слушая сам себя, он убедился, что действительно вызубрил эту повесть наизусть; нынешняя версия лишь на пару слов отличалось от той, которую он изложил Яковизию и Даре. — Поэтому, — сказал он в заключение, — мы пришли к вам, пресвятой отец, чтобы вы утром в Соборе возложили мне на голову корону.

Пока Крисп говорил, Гнатий успел взять себя в руки.

— Нет, — повторил он на сей раз гораздо громче. — Нет, я не стану короновать выскочку из конюшен, что бы ни случилось с его величеством. Если ты не врешь и Автократор действительно мертв, на его трон найдутся более достойные претенденты.

— То есть Петроний? Ваш кузен, да? — сказал Крисн. — Позвольте напомнить вам, пресвятой отец, что Петроний нынче носит синюю рясу.

— Клятвы, данные человеком по принуждению, можно и отменить, — заявил Гнатий. — Автократор из него выйдет получше, чем из тебя. Уж это ты не можешь не признать.

— Ничего подобного я признавать не собираюсь! — рявкнул Крисп. — Вы просто сумасшедший, если считаете, будто я отдам трон человеку, который первым делом отрубит мне голову!

— А ты сумасшедший, если считаешь, что я тебя короную! — возразил Гнатий.

— Не вы, так Пирр, — отрезал Крисп. Ранее эта угроза действовала на Гнатия — но не теперь. Вселенский патриарх гордо выпрямил спину.

— Пирр — всего лишь настоятель. Чтобы коронация имела законную силу, ее должен произвести патриарх. А из моих рук ты корону не получишь!

Бадурий громко застучал в дверь и, не дожидаясь ответа, попытался ее открыть. Обнаружив, что дверь заперта на засов, жрец прокричал:

— Пресвятой отец! На улице творится что-то несусветное! Двор запружен народом!

— То, что происходит на улице, меня не касается, — злобно огрызнулся Гнатий. — Пошел вон!

Крисп с Мавром переглянулись.

— А может, вас все-таки касается то, что происходит на улице, пресвятой отец? — вкрадчиво проговорил Крисп. — Давайте-ка выйдем и посмотрим.

Морщины на лбу и складки, бегущие от крыльев носа к губам, на лице патриарха углубились от внезапного подозрения.

— Как хочешь, — недовольно буркнул он.

Едва выйдя из комнатки, Крисп услыхал рев толпы. Он поглядел на Мавра, и оба они улыбнулись. Гнатий оскалился им в ответ.

Когда они все трое вышли за парадную дверь, рев резко оборвался. Гнатий в замешательстве воззрился на полк императорской стражи — несколько сотен вооруженных халогаев в доспехах, стоящих боевым строем перед патриаршим особняком. Обернувшись к Криспу, патриарх нервно облизал губы:

— Вы же… э-э… не допустите этих варваров сюда… э-э… на святую землю?

— Как вы могли такое подумать, пресвятой отец? — возмущенно воскликнул Крисп, словно вопрос патриарха разобидел его до глубины души. — Мы же с вами просто мирно беседуем, разве не так?

Не успел Гнатий ответить, как один из халогаев вышел из строя и направился к особняку. Когда воин приблизился, Крисп узнал в нем Твари. Гнатий не двинулся с места, однако поежился при виде северянина, который помимо обычной кольчуги и топора имел при себе громадный, отделанный бронзой щит. Твари вскинул топор, салютуя Криспу.

— Ваше величество! — торжественно произнес он и перевел взгляд на Гнатия. Выражение лица патриарха, должно быть, ему не понравилось, потому что и так уже холодные глаза халогая совсем замерзли. Топор дернулся в руке, словно живя своей самостоятельной жизнью.