Анна Этери: Маленькое летнее приключение

— Кто? Я?! — у него даже слов не нашлось встретить такую новость особо живописными выражениями, с посылом Руд куда подальше.

— Зефирантес Риенасалантикус, — вдруг торжественно заговорила девушка, пристально глядя на него, — сегодня для тебя знаменательный день, сегодня тебе надлежит стать моим… — и именно на этом интересном месте, Локки неожиданно сделал Руд подножку.

— Он умом тронулся! Зеф, бежим! Как-нибудь прорвемся через… — слова застряли в горле Локки, и мгновенье спустя Торми увидел причину этого.

К горлу мужчины было приставлено лезвие.

— Никто никуда не идет, — провозгласил Аурелио, и не подумав спрятать улыбку победителя. — Теперь ваши жизни принадлежат мне!

Одного взгляда Торми хватило, чтобы понять — сражение проиграно. Не ясно о чем думала Руд, бестолку сотрясая воздух воодушевленными речами. Теперь не понятно, как скоро они отсюда выберутся. (То, что они могут никогда не выбраться, мальчик даже не рассматривал).

Руд поднялась на ноги, хмуро взирая… на Локки.

— Ну что ты! Не хмурься. Я буду очень тактичен, и тебе не долго придется страдать, прежде чем тебе отсекут голову, — пообещал Аурелио.

— А как же преданность Эхмеи Кровавой и все такое? — поинтересовалась Руд, ничуть не испугавшись угрозы.

— В последнее время Эхмея стала чересчур мягкосердечна, и уже не способна крепко держать бразды правления. Вся ее организация переживает упадок и разрушается изнутри, глодаемая ненасытным червем…

— И этот червь, несомненно, ты, — ввернул Локки, не боясь, что капитан в порыве чувств таки перережет ему горло.

— А у тебя голова хорошо варит, не отрезать ли мне ее на радостях? — последовало ехидное замечание. — Я вижу, вы все еще не поняли, в каком… сложном положении находитесь, и мне очень не терпится вам все досконально объяснить, самым кровавым способом.

Даже Торми заскучал, подавляя зевок. Исходя из собственных наблюдений, ему стало ясно, что капитан принадлежит к той породе людей, которые жаждут внимания публики, и уже тогда они раскрываются во всей красе, часами распинаясь со всеми подробностями о том, что они сделают с неугодными.

— Босс, что с ней делать? — На помост затащили связанное трепыхающееся тело Теи, и бережно положили на голые плиты.

— А вторая где?

Вперед вышел, чуть пошатываясь, рыженький парень с веснушчатым носом и веселыми глазами:

— Она сбежала.

— Хм… а эта-то почему не сбежала?

— Эта… — он удостоил мимолетным вниманием рассерженное лицо повязанной девушки; кляп мешал ей ответить самой. — Она, вероятно, не хотела. Из-за нее много наших полегло, и мне, кажется, сегодня они в себя уже не придут.

— Вот как! — сверкнул глазами на деву Аурелио.

— Дело в том, что она их… — рыжик наклонился к капитану и шепнул что-то на ухо. — И каждого по очереди, — присовокупил он уже вслух.

— Что, прямо целовала?

— Да. Ну, ребята, сами понимаете, были не прочь и не сразу догадались, что таким образом она их всех обезвредит.

— И тебя тоже досталось? — разглядывая явно пощипанного парня, спросил командующий.

— Ну-у…

— И как? — Аурелио сорвался на кашель. — Боги, какой ужас! — опомнился он. — Охрану к ней приставьте, пусть круглые сутки глаз с нее не спускают. Я лично приду, проверю, как… они справляются.

— Неужели ты решил, что победил? — подала голос Руд, и та сила, что звучала в ее голосе, заставила всех на помосте посмотреть на нее. Она выглядела уверенной в себе и непобедимой. Румянец чуть окрасил ее щеки, волосы растрепались, но взгляд был холоден как лед, вбирая в себя тепло и оставляя стужу.

Торми никогда не видел ее такой, словно бы окаменелой, дарящей ощущение нерушимости и несокрушимости.

— Ты когда-нибудь задумывался, почему род Эхмеи уже несколько десятилетий является неизменным лидером преступников Феланды, капитан Аурелио Себастьян Саната? Вижу по глазам, что тебе даже в голову не приходило подумать над этим.

— К чему ты клонишь? — торопливо пробормотал Аурелио. — Я не люблю, когда со мной разговаривают загадками.

— С давних времен наш род оберегала тайная сила, имя которой никогда и ни при каких обстоятельствах не произнесется нами, поклявшимися ей в верности. Каждая капля нашей крови принадлежит ей, каждый вздох, любое движение наших душ — в честь нее. За это она оберегает нас и хранит, за это дарует защиту и кров. И сегодня ты, предавший клятву, узнаешь кару превыше твоего разумения.

— Как страшно, я трепещу, — легкомысленно отозвался капитан, с превосходством взирая на говорившую, и знаком велел своим воинам схватить ее.