Константин Кривчиков - Когда дует ветер

Урак, наконец, замолчал. Рунат задумался. В иной ситуации донос про подозрительные отношения арига с ведуньей его бы насторожил. Хотя Храну он доверял почти, как себе, но вождю ничего нельзя пропускать мимо ушей. Однако сейчас ему не давали покоя совсем другие обстоятельства. И это беспокойство навело его на неожиданную мысль.

— Так ты говоришь, ведунья Храну помогла?

— Да, — честно признался Урак. И непоследовательно дополнил. — Но я его предупреждал.

— А ну, — решительно приказал вождь. — Показывай эту лесовичку.

Доносчик суетливо затоптался на месте, вытягивая руку:

— Вон они, там сидят. У нее, у ведуньи этой, сын здесь. Тоже попался.

— Сын? — Рунат двинулся по направлению к кучке пленников. — И что? Большой?

— Нет, не очень. Но злой, щенок, как и мать. Кричал, чтоб вы, гарты, все сдохли, — Урак семенил сбоку, заглядывая в лицо вождю. — Колдун подходил, сказал, что мальчонка в самый раз. Рыжий, как огонь. Ирас сказал — Оман Яр таких любит.

Вождь притормозил:

— Чего любит?

— Да в жертву его, в жертву. Огонь к огню, так колдун сказал, — радостно пояснил Урак. Он был очень доволен. Как все удачно складывается! Доносчик чувствовал, что чем-то очень угодил вождю. Только до конца не понимал, чем именно.

— Вон она, волосы, как сено.

Рунат приблизился к Олие. Та сидела на земле, голова Данула лежала у нее на коленях. Мальчик дремал, измученный долгим переходом. На подошедшего вождя ведунья даже не взглянула: их, этих гартов, здесь уже половина племени перебывала. Все пялятся на лесовиков, как на диковинных зверей. А чем они отличаются? Только тем, что мужчины-лесовики никогда не обрезают бороду, а женщины разных веревок себе в волосы не заплетают, как эти козы равнинные.

— Это ты, ведунья? — гарт стоял прямо над женщиной и сверлил наклоненную голову голубенькими глазками. Олия глянула мельком и снова уставилась в землю. Она знала неуправляемую силу своего взгляда и в гляделки без нужды не играла.

— Чего молчишь?

— Эй ты, волосатая! — Урак слегка хлопнул Олию древком копья по плечу. — Отвечай, когда вождь спрашивает.

И посмотрел на Руната:

— Она, она, ведьма лесная. Вишь, клык медвежий на шее висит. Может, ее того, плеткой огреть?

Олия подняла глаза на Урака и кольнула так, что соглядатай осекся. Потом перевела взгляд на Руната, произнесла грудным хрипловатым голосом:

— Ну, извини. Не знала, что ты вождь. У нас в лесу вождей давно нет. Не знаю, как с ними разговаривать.

Рунат усмехнулся. Неожиданно для него самого, лесовичка ему понравилась. Ее гордое спокойствие вождя ничуть не разозлило, а, скорее, позабавило. Он привык видеть в глазах соплеменников, даже таких сильных и храбрых воинов, как ариг, угодничество и страх, а тут… Какая-то хрупкая лесовичка делает вид, что его не боится. Может, это даже и неплохо. По житейскому опыту он знал, что с людьми, которые тебя не боятся, во многих смыслах проще иметь дело. Больше шансов, что не соврут и не обманут.

— Так ты, ведунья или нет?

— А что? На костре хотите сжечь?

'Ишь ты, — подумал Рунат. — А она и вправду отчаянная. И умная, похоже'.

— А ты, почему так решила?

— Знаю. Люди рассказывали.

— Какие люди?

— Разные. По лесу много разных людей бродит.

Вождь ответил после паузы:

— Можем и сжечь. А можем и не сжечь. Мне сказали, ты Храна от яда вылечила?

— Хран, это кто? Здоровый такой, со шрамом?

'Врет или правда не знает, как зовут?'

— Здоровый. И со шрамом. Ариг мой.

— Ну, лечила. Может и вылечила. Если к утру не помрет.

Олия шутила очень опасно. Но такой уж эта женщина имела нрав и язык. А еще она почувствовала, что независимый тон вождю 'лосей' почему-то нравился. Олия вела себя как лисица, угодившая в западню. Сейчас она слегка скалила зубы, но готова была и хвостом повилять, лишь бы выбраться из ловушки.

— А другие болезни лечить можешь?

— Смотря какие.

— Ну, окаху выгнать. Из девочки.

— Смотря какого, — осторожно ответила Олия. — Окахи разные бывают.

— Развяжи ее, — распорядился Рунат. Он принял решение.

Рунат, Олия и Урак уже поднялись по откосу, когда их догнал запыхавшийся колдун.

— Рунат, вы куда? — за небрежным тоном Ирас пытался скрыть сильное любопытство и озабоченность.

— Ко мне.

— Можно мне с вами?

— А зачем? Чего ты там не видел? — вождь не скрывал издевки. Он злился на Ираса за то, что тот то ли не мог, то ли не хотел помочь Уме, и теперь испытывал злое удовлетворение, оттого что никак не зависел от колдуна. Тот сам расписался в своей беспомощности, в неумении замолвить словечко перед духами. Так что — пусть проваливает к Черуху.