Елена Ковалевская: Клирик-наемница

Недовольный он ногой скинул тело стражника с алтаря, а сам, расставив ноги пошире и уперев руки в бока, поинтересовался:

- Лучше скажи, как дела с посланцем Игрока?! Ты нашел его?

- Нашел. И приказал убить.

- И? Где труп??? Я что-то не вижу!

- Но Всемогущий?! Посланник - это мелочи. Главное чаша. Если с ее помощью будет проведен ритуал, Богов Бельнориона не удастся свергнуть!

- Чаша?! Свергнуть Богов?!

- Да. Мы так и останемся в их власти! У нас не будет магии. Мы по-прежнему будем подчинены им.

- Да плевал я на вас и ваших Богов! Этот мир уже мой! УЖЕ! И все будет так, как Я захочу! А я хочу видеть посланца Игрока мертвым! Ваш мир узловая точка Веера и если посланец падет, то!..

- Тогда я разрываю наш договор! - выкрикнул Первый Перст. - Именем Пресветлой я проклинаю тебя!

- Пресветлой?! - Артас зашелся в гомерическом хохоте. - Ты МОЙ раб! И что я прикажу тебе, то и исполнишь! Ты провел ритуал отречения! Имя бывшей покровительницы для тебя пустой звук!

- Dousis penati danou forsus! Et luxiti tu auxiliaries! (Богиня Покровительница дай силу! Пусть свет поможет!) - воззвал Лучезарный, воздев руки в подсохшей крови к небу.

- Вспомнил?! - издевательски зашипел Бог. - Только поздно! Довольно! - но, видя, что клирик по-прежнему пытается дотянуться до Лемираен, рявкнул. - Хватит, я сказал! Ты сам виноват... Хотя, что я с тобой вожусь?!.

Неведомая сила начала сплющивать кости Адорна, сминать их, перекореживая и изгибая. Вой готов был исторгнуться из глотки, однако изменения, что волнами сотрясали некогда человеческое тело, не позволяли сделать этого. В оставшихся нетронутыми глазах мелькнуло выражение ужаса и осознание содеянного. Уже не человек, но еще не бестия, попытался воспротивиться происходящему с ним, но было поздно.

Властный жест руки Призванного, и последний всплеск сознания погас во взоре. Теперь у его ног бесформенной грудой застыла тварь, преданная и готовая по мановению руки исполнить пожелание хозяина.

- Вот так-то лучше, - удовлетворенно произнес Бог, легко потрепав свое создание по загривку.

Тварь издала курлыкающий звук, означавший не то согласие, не то удовольствия от ласки.

- А теперь ты откроешь мне Врата.

Призванный раскинул руки. И в тот же миг неистовый ветер принялся рвать полы его черных одежд, трепать черные волосы. А перед ним из точки начал раскручиваться черный смерч, рваные края которого начали превращаться в окно портала. С той стороны показались необозримые просторы степей, нынче покрытые вместо разнотравья неисчислимыми всадниками, на кривоногих скакунах. Позади них сплошной стеной двигались двухколесные повозки, над которыми реяли флаги, больше напоминавшие замурзанные лоскуты ткани, нежели боевые знамена. Правда встречались и гордо реющие штандарты. Возле них толпились самые свирепые и грозные на вид воины. Иногда из повозки, над которой плескался такой знак, выглядывала завернутая в темную хламиду худая фигура. Когда резкий ветер откидывал с ее головы ткань, всеобщему обозрению представали запавшие глаза, безгубый рот, ссохшаяся кожа мумии. Это степные личи гнали свой народ вперед. Вот откуда-то ровными рядами, как муравьиная река, уничтожая все на своем пути, бежали вперед пустынные орки. Неожиданно крупные, злобные, подстегивая себя гортанными выкриками, они спешили навстречу степнякам.

Бог уже было шагнул в портал, как вспомнил.

- У меня же здесь еще есть сторонники!.. - и, ухмыльнувшись, взмахнул рукой.

Через пару секунд дверь буквально сорвало с петель вбегающими в зал измененными. Они лавиной из всех уголков Дома Совета стремились к нему. Где-то в дальних закутках те, кому когда-то Лучезарным Адорном были розданы 'новые амулеты Пресветлой' еще претерпевали изменения, что запустил своей волей Артас. Но большинство из них, кто сознательно ступил на путь измены вместе с Первым Перстом, давно завершили превращение и теперь презрев все законы мира, по стенам и по потолку, когда не стало хватать места, спешили на божественный зов. Окруженный тварями всех видов и мастей, довольный Он стоял и смеялся.

Портал жерлом вихря слюдянисто поблескивал и манил к себе. Достало лишь мысленного приказа и измененные потоком хлынули в распахнутое окно степей.

Лишь когда вихрь вслед за последней тварью сжался до точки, и растворился. Лишь когда взметнувшиеся его ветром остатки белоснежных портьер, что раньше украшали молитвенный зал, безвольно повисли, Гарост рискнул показаться из-за потайной дверцы. Он был неимоверно рад, что чутье подсказало не надевать подарок Лучезарного на шею. Во что обратился личный помощник Лучезарного - Ториан иль'Эван - он видел. Этакая свинья, облаченная в остатки богатых одежд, пронеслась мимо и канула вслед остальным. Ныне он один, да еще жалкая кучка приверженцев Пресветлой остались в Доме Совета. Все же прочие - перекинувшись в уродливых бестий, исчезли в вихре портала.