Юлия Васюкова: Имя мне Лёд

- Подойдите, - голос прозвучал как колокол, многократно отразившись от стен зала.

Их шаги были приглушенными, осторожными, словно боялись меня и не хотели идти к этому алтарю. Они еще могут отказаться, до того момента пока Печать Зимы не коснулась их - они свободны. И может быть, где-то в глубине души, я по-прежнему надеюсь, что они откажутся.

- Мы здесь, госпожа, - голос Джинни, окрепший, более смелый. Хорошо, возможно, она станет достойной ученицей, если, конечно же, захочет научиться.

Я повернулась к ним лицом, смотря на этих детей с высоты прожитых лет, с высоты пережитых трагедий и видела, что на их лицах есть неуверенность, но глаза горят решимостью следовать избранному пути. Что ж... Они сильнее, чем я думала.

- Alierro nitaya onisulo! - Слова слетали с губ тяжелыми льдинками, разбиваясь в дребезги о стены зала. Магия крови и стихий - опасное сочетание, грозящее тем, кто не умеет с ней обращаться, смертью.

Моя кровь поднялась из темной чаши и перетекла тонкой нитью в ледяную, смешиваясь с таявшим под ее теплом колдовским льдом. Через пару мгновения, пока я и дети молча стояли, кровь сменила цвет с темно-красного на льдисто-голубой и взвилась тонкой нитью вверх, вращаясь вокруг моей головы, постепенно все увеличивая расстояние, пока не стала охватывать и детей.

- Lushin imholiron! - Еще два слова сорвались с мои губ.

Выхватив клинки из ножен, вихрем пронеслась вокруг прижавшихся друг другу и застывших в оцепенении детей, разрезая эту нить на тысячи мелких осколков. Звеня сталью и ведя новую песнь, песнь Смерти, восхваляющую Зиму.

Я танцевала эту песнь, разрезая все новые и новые куски нити собственной крови, смешанной с льдами, складывающейся после каждого удара в новый рисунок, новую Печать.

Взмах, прыжок, еще взмах. Звон стали о сталь, перезвон колец кольчуги, ледяное дыхание. Круг за кругом, поворот за поворотом, удар за ударом. Я вела бой, но с тем, кого не видела и не знала. Я показывала свою силу и страсть, свою мощь и возможность доказать что-то даже богам.

Сила взвилась вверх, подобно урагану, пронеслась по моим венам и моему телу, вырывая из груди нечеловеческий рык, заставивший стены дрогнуть.

Нить перестала быть цельной уже давно, сложившись в два сверкающих узора, две снежинки, утонченного и необычного рисунка. Они опускались вниз, к детям, пока я стояла в центре зала, обуревая бушующие силы вокруг нас. Руки подняты вверх, вместе с клинками, острия которых скрещены. Голова опущена вниз, я смотрю на свое отражение в зеркальном полу и вижу кровавые слезы, стекающие из глаз.

Короткий вскрик от боли, за моей спиной, а затем удивленный возглас детей. Печать Зимы теперь навсегда останется на их коже. Если кто-то попытается разрушить рисунок - они умрут. Я расскажу им об этом, позже, не сейчас. Сейчас им надо уйти, что бы я могла опустить руки и упасть на пол, безвольной сломанной куклой, задыхаясь от боли в груди и руке.

- Уходите, - с трудом прошептала я. Удерживать отголоски магии крови и стихий было очень нелегко, если не сказать, что чертовски больно. - Быстро!

- Госпожа... - Начала было эль'ера, но я рыкнула, по-настоящему, вложив в этот нечеловеческий звук приказ и просьбу одновременно.

Дель поняла меня правильно, я слышала, как она подхватила детей под руки и быстро увела из зала, захлопнув за собой двери. Хрусталь зазвенел от такого обращения, но лично мне уже не было никакого дела. Безвольным мешком я осела на пол, выпустив из рук сверкающие чистым льдом клинки, что звеня, покатились по полу. Боль раздирала меня изнутри, сломанное ребро снова начало ныть, а рана на запястье слабо кровоточила, впрочем, еще немного и моя кровь растопит лед, после чего потечет еще сильнее.

Вдох. Сквозь стиснутые зубы и обжигающий легкие крик, спрятанный внутри горла. Все что мне нужно сейчас, добраться до своих покоев. Там, можно будет валяться сколько угодно, но здесь слишком велик риск попасться кому-нибудь на глаза.

Вдох, еще один. Вскинув руку, вызвало одно из зеркал-переходов, имеющихся в моем дворце и с трудом, но все же перешла через него в свои покои. Снять одежду оказалось настоящей пыткой и не выдержав ее, просто разорвала платье и кольчугу, заморозив последнюю так, что металл стал хрупким и податливым.

Оставшись лишь в нижней рубашке, медленно подошла к кровати и рухнула на нее, перестав сдерживать рвущиеся наружи крики боли и слезы. Не важно, все равно никто не услышит, потому что уже давно, в самом начале этой жизни, жизни во власти стихии, я поставила звукоизоляцию на свои покои. Так что, сколько не кричи - никто не услышит и лишь Дель может прийти сюда, что бы проверить мое состояние. Только ей я дала право заходить сюда в любое время.