Лара Эдриан - Полночные узы

Ощущение комфорта и удовлетворенности было ему совершенно незнакомо.

Незнакомо, но… приятно.

Прикосновение к Тесс пробудило в Данте желание, но он не хотел тревожить ее сон. Он принес ее в постель, и они занимались любовью медленно и нежно, он позволил Тесс проявить инициативу и получить от него все, что она хотела. И сейчас, несмотря на возбуждение, он желал просто быть с ней рядом, пока не забрезжит рассвет.

Для него, не привыкшего отказывать себе в удовольствиях, это было откровением.

Но и вся ночь явилась одним большим откровением.

Практически каждая Подруга по Крови обладала какими-нибудь сверхъестественными способностями, которые передавались ее потомству. Генетической аномалией было уже одно то, что эти женщины могли принять семя вампира и выносить гибридного ребенка. Кровь вампира, поступавшая в их кровеносную систему, позволяла остановить процесс старения.

Мать Данте обладала даром предвидеть несчастья. У Подруги Гидеона, Саванны, была способность к психометрии, она умела считывать историю любого предмета, более того — историю его владельца. Габриэлле, подруге Лукана, недавно появившейся в бункере Ордена, интуиция помогала безошибочно находить места обитания вампиров, ее разум оказался невосприимчивым к гипнотическому воздействию представителей Рода, даже самые могущественные из них не могли навязать ей свою волю.

Тесс умела лечить руками. И как выяснилось, не только людей, но и вампиров — у Данте от раны на ноге не осталось и следа. Для Рода ее способность была бесценной. Тесс могла принести столько пользы…

Данте не стал развивать эту мысль. Несмотря на то, что случилось сегодня, он по-прежнему себе не принадлежал и был обязан служить Роду. Данте хотел помочь Тесс избавиться от тягостного прошлого, но просить ее отречься от собственной жизни, которую она с таким трудом выстраивала, казалось ему бесчестным. Даже более бесчестным, нежели взять ее кровь, как он сделал в ту первую ночь, связав их неразрывными узами.

Данте лежал рядом с Тесс, гладил ее теплое тело, вдыхал сладкий аромат корицы и вопреки всему хотел только одного — увезти ее с собой в бункер, где она будет в безопасности.

Подальше от типов, подобных ее отчиму, который отравил ей жизнь. Тесс считала, что, убив его, превратилась в такое же чудовище, каким был он, но у Данте ее поступок вызывал лишь уважение. Она уничтожила подонка, спасла себя и, возможно, еще многих детей и подростков.

В глазах Данте семнадцатилетняя девушка поступила как настоящий воин, и ему, с его древними представлениями о чести и справедливости, хотелось закричать так, чтобы весь город проснулся и узнал: это его женщина!

«Она моя», — самодовольно подумал Данте.

Слегка наклонившись, он поцеловал ее в плечо, и в этот самый момент на кухне зазвонил телефон. Данте мысленным приказом заглушил звонок, чтобы тот не разбудил Тесс. Она зашевелилась и в полусне пробормотала его имя.

— Я здесь, — тихо произнес Данте. — Спи, ангел, я здесь.

Тесс прижалась к нему и снова погрузилась в сон. Данте прикинул, сколько у него осталось времени до рассвета. «Не много», — подумал он, удивляясь, что не испытывает никакого сожаления, что случайно связал себя кровью с этой женщиной.

Отношения с ней приобрели особый характер, они затронули его сердце.

— Черт! Тесс! Сними трубку!

Голос Бена дрожал и срывался, его все еще трясло от пережитого страха.

— Черт! Ну давай же, ответь.

Бен стоял в обшарпанной телефонной будке в одном из самых захудалых районов города, и окропленной рукой сжимал треснутую трубку. Другой рукой он прикрывал рану на шее. Лицо распухло от побоев, на голове вздулась шишка размером с яйцо.

Бен не мог поверить, что остался жив. Учитывая обрушившуюся на него ярость, казалось, ему несдобровать. Бен очень удивился, когда парень — да человек ли он вообще? — открыл дверцу машины и велел ему убираться. Этот психопат сунул ему в руки фотографию юноши, которого разыскивал, и сказал, что, если этот, как его… Кэмерон… Кэмден погибнет, виноват будет только он — Бен.

И теперь Бен обязан помочь ему вернуть этого Кэмдена домой целым и невредимым. Отныне его жизнь зависела от юноши на фотографии. Бену хотелось сбежать подальше из Бостона и навсегда забыть само слово «малина», но он знал, что напавший на него парень непременно найдет его. Он так и сказал — разыщет, куда бы он ни скрылся, и Бен не хотел во второй раз испытать на собственной шкуре его ярость.