Э. Аллибис: Уника. Пламя Жизни

Уника глянула на часы как раз в тот миг, когда они переворачивались, и невольно спросила себя, как повлияет на Время появление зловещей кометы.

Дверь тихо распахнулась, и Уника ступила на прохладный пол, где мозаикой были выложены целые картины, рассказывающие о важнейших деяниях ангелов Сефиры. Вдоль стен стояли шкафы, полные книг, и висели искусно вытканные гобелены. Уника в очередной раз залюбовалась старинной мебелью и диковинками со всех концов света. В воздухе витал приветливый, теплый аромат дерева и кожаных переплетов. В камине, как обычно, плясало пламя: Метатрон любил наблюдать за его прихотливым танцем, его завораживала двойственная природа этой стихии, сочетавшая в себе и добро, и зло: огонь, источник тепла и жизни, мог нести и смерть.

Метатрон сразу же заметил присутствие Уники и мысленно сказал ей: «Спасибо, что пришла так быстро».

«Это ведь Утренняя Комета?» — нетерпеливо спросила Уника. Она знала, что Метатрон умел читать мысли, и не было смысла скрывать свое волнение.

«Да. Я как раз любуюсь ею. Поднимайся в обсерваторию».

Уника перелетела ступеньки и оказалась в углу террасы, где Метатрон расставил множество сложных приспособлений, чтобы наблюдать за небом. Она остановилась перед столом — на нем были разложены рисунки и астрономические карты, на которые мудрец начал наносить заметки и наблюдения.

Как только их глаза встретились, Уника почувствовала, как сердце зашлось у нее в груди, словно его окатила волна света. Но в глазах Метатрона читалось беспокойство, и оно передалось ей.

«Можно посмотреть?»

«Взгляни на ее хвост, — сказал Метатрон, отодвигаясь, чтобы освободить ей место у телескопа. — Какое прекрасное зеленое свечение! Поразительно, что такая красота может убивать.»

Уника долго не могла оторваться от созерцания Утренней Кометы. За белым шаром вился прозрачный светящийся шлейф, переливающийся зеленым и голубым.

«Метатрон, что ты думаешь предпринять?»

«Пока не знаю. Я изучаю ее историю, ее перемещения, ее появления, предзнаменования и катастрофы, которые ее сопровождают. Сейчас нам нужно сделать только одно».

«Что?»

«Вызвать Оракула».

Музыка рождалась в маленьком МРЗ плеере, засунутом в правый карман куртки, текла по белым проводкам и вливалась в уши, заполняя голову нервным голосом электрогитары, журчанием синтезатора и грохотом ударных. Вот он, идеальный способ возвести стену между собой и окружающим миром и отправиться в странствие по своему собственному миру созданному воображением.

Закари Джент ждал на остановке школьный автобус. Остановка была деревянной, и это выглядело очень непривычно — большая их часть в городе была сделана из пластика и металла. Четыре деревянных сиденья под деревянной же крышей; железные завитушки фонарей, засыпанные снегом, как и все вокруг: словно Зак вышел в белое море на темном плоту.

Этот парень вечно витал в облаках, как говорили его родители, приятели и все остальные.

Остальные… Они были нужны ему. Они давали ему необходимую энергию, чтобы он оставался тем самым Заком — справедливым, остроумным, веселым ловкачом, который умел шутя выкрутиться из любой ситуации. Кроме того, ему досталась та счастливая внешность, которая так располагает к себе людей. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с обаятельной улыбкой — где бы он ни оказался, взгляды людей притягивались к нему, и Заку казалось, что они, словно бабочки, рассаживаются у него на лице, на груди, на руках… Он почти физически ощущал трепет их легких крылышек, и трепет превращался в дрожь, в поток энергии, и тогда Зак «включался», начиная говорить и произнося самые нужные слова в самый важный момент, ловко проникая в сердце собеседника; он никогда не отступал и ни разу не потерпел поражения в споре.

— Эй, Зак! Ты сегодня в школу собираешься или оставить тебя здесь? — крикнул водитель в открытую дверь автобуса.

От резкого окрика Заку едва не стало плохо. Ритм и мелодия унесли его так далеко в мир грез, что он и не заметил, как подъехал автобус.

Пришлось встать, нацепить на лицо широкую улыбку и шагнуть в теплый салон.

Ребята смотрели на него.

Вот они, бабочки… Касаются его плеч, ресниц… Автобус заносило на скользкой дороге, но Зак уверенно дошел до своего обычного места — последнего сиденья с левой стороны. Светловолосый лохматый парень, как обычно, отодвинул ноги, чтобы дать ему пройти.