Орсон Кард: Подмастерье Элвин

— Видно, ей показалось, что лучше умереть свободным, чем провести жизнь в рабстве, — сказала Пегги. — Она, наверное, знала, что бы ни ждало здесь ее малыша, эта судьба будет намного лучше, чем если бы он провел всю жизнь на плантации.

Девочка лежала рядом с очагом, дыхание ее было тихим, глаза закрыты.

— Она заснула? — спросила мама.

— Она еще жива, — ответила Пегги, — но уже не слышит нас.

— Тогда я прямо вам скажу, мы угодили в очень большие неприятности, — заявила мама. — Из местных никто пока не знает, что вы проводите через нашу гостиницу беглых рабов. Но стоит пойти слухам, а они разлетятся очень быстро, как вокруг нас лагерем встанет по меньшей мере дюжина ловчих. Нас не оставят в покое, начнутся засады всякие, стрельба…

— Об этом необязательно никому знать, — возразил папа.

— А что ты людям скажешь? Вот, шел по лесу и вдруг случайно наткнулся на ее труп?

Услышав это, Пегги страшно разозлилась. Ей захотелось крикнуть: «Она же еще не умерла, постыдились бы говорить такое!» Но им и в самом деле нужно было что-нибудь придумать — и побыстрее. Что если один из гостей вдруг проснется и решит спуститься вниз? Тогда секрет точно не утаишь.

— Когда она умрет? — повернулся к Пегги папа. — К утру?

— Она умрет до рассвета.

Папа кивнул:

— Тогда мне лучше пошевеливаться. О девочке я позабочусь, а вы, женщины, придумайте, что будем делать с ребеночком. Надеюсь, вы найдете выход.

— Да, ты уверен? — подняла брови мама.

— Я точно не знаю, что делать. Может, у вас появится какой-нибудь план.

— А что, если я скажу всем, что это мой ребенок?

Папа ничуть не разозлился. Просто широко ухмыльнулся и сказал:

— Тебе никто не поверит. Даже если ты по три раза на дню будешь окунать мальчишку в сливки.

Он вышел на улицу и, взяв в помощь По Доггли, отправился копать могилу.

— Хотя выдать ребеночка за кого-нибудь из местных не такая плохая мысль, — задумалась мама. — Та семья чернокожих, что живет у болот… помнишь, два года назад один работорговец пытался доказать, что это они у него сбежали? Как там их зовут, Пегги?

Пегги была знакома с этой семьей намного лучше, чем кто-либо из Хатрака; она наблюдала за ними точно так же, как и за всеми остальными, поэтому знала всех их детей, знала все имена.

— Они утверждают, что их зовут Берри [7], — ответила она. — Почему-то они очень держатся за это имя, чем бы ни занимались, хотя они вовсе не благородных кровей, а обычные люди всегда берут себе имя по своей профессии.

— Почему бы не сказать, что это их малыш?

— Они очень бедные, мам, — пожала плечами Пегги. — Еще один рот им не прокормить.

— Мы могли бы им помочь, — воскликнула мама. — У нас хватает запасов.

— Ты сама подумай, мам, как это будет выглядеть. Внезапно в семье Берри появляется светленький мальчик; любой, поглядев на него, сразу скажет, что он полукровка. А затем Гораций Гестер ни с того ни с сего начинает вдруг одаривать их одеждой, едой…

Лицо мамы побагровело.

— Где это ты такого набралась? — требовательно рявкнула она.

— Господи, мама, я ж светлячок. Да ты и сама знаешь, что люди мгновенно начнут трепать языками, знаешь ведь?

Мама посмотрела на чернокожую девочку, лежащую у огня.

— Да, малышка, втравила ты нас в неприятности.

Мальчик начал дергать ручками и ножками.

Мама поднялась и подошла к окну, вглядываясь в ночное небо, как будто надеясь, что оно подскажет какой-нибудь выход. Вдруг она резко развернулась и направилась к двери.

— Мам, — окликнула Пегги.

— Не мытьем, так катаньем, — заявила мама.

Пегги сразу поняла, что придумала мама. Можно и не отдавать малыша Берри, можно оставить его в гостинице и сказать, что взяли его себе, чтобы помочь Берри, потому что они очень бедные. Если семейство Берри согласится поддержать эту историю, никто не обратит внимания на внезапно объявившегося в гостинице мальчика-полукровку. Никто не подумает, что ребенок со стороны, что это Гораций приблудил его — ведь даже жена его согласилась взять малыша к себе в дом.

— Ты точно понимаешь, о чем собираешься их просить? — спросила Пегги. — Ведь остальные решат, что, кроме законного мужа, кто-то еще боронит телку мистера Берри.

На лице мамы застыло столь изумленное выражение, что Пегги чуть не рассмеялась.

— Не думаю, чтобы чернокожих очень заботило, кто что подумает, — наконец дернула плечами Пег Гестер.

Пегги покачала головой:

— Мам, Берри чуть ли не самые истовые христиане в Хатраке. Они должны быть такими, чтобы простить белым людям то, как они обращаются с чернокожими и их детьми.